Книга Дурман, страница 42 – Екатерина Риз

— И даже не опоздала. Я думал, будешь сомневаться куда дольше.

— Знал, что я буду сомневаться?

Его губы скользнули по ее щеке и коснулись губ, а у Иры вырвался судорожный вдох. Как сигнал, признание, насколько она взволнована и своим приходом сюда, и его близостью. Почувствовала горячие ладони на своих бедрах, ее притянули ближе к мужскому телу, и она инстинктивно приподнялась на цыпочках, чтобы быть еще ближе к нему и вернуть поцелуй. Вот только нежности не получилось, поцелуй изначально вышел каким-то отчаянно голодным, и Ира поневоле ухватилась за ворот Лешиной футболки, чувствуя внутри поднимающуюся вьюгу — невероятной силы ощущения закружили, но в то же время принесли холод и чувство вины перед незнакомой женщиной и ребенком.

Ира заставила себя отступить, мысленно порадовалась суперустойчивой помаде на губах, а Алексею сказала:

— Ты обещал мне обед.

Он усмехнулся, немного разочарованно, но признал:

— Обещал, — и протянул ей руку.

Обедать с ним, чинно восседать за столом в ресторанном зале, держать папку с меню и отстраненно улыбаться, спустя каких-то пять минут после того, как целовались на стоянке, будто подростки, было странно. Лешка улыбался, ее смятению, и даже подзадоривать пытался, но получил удар по лодыжке, и насмехаться прекратил. А Ира в первые минуты нервно озиралась, удивляясь, почему Алексей не волнуется из-за того, что может встретить знакомых.

— Что ты хочешь? Здесь отлично готовят жаркое, — сказал он, а Ира меню захлопнула и даже папку от себя отодвинула.

— Я хочу десерт. Огромный кусок шоколадного торта.

Он улыбнулся.

— Не думаю, что это хорошая идея — заедать сексуальный голод.

Ира голову на бок склонила, постаралась взглянуть на него возмущенно.

— Конечно, ты воспринял слова «огромный» и «шоколад» на свой счет.

— А они ко мне не относились?

Подоспел официант, и Алексей сделал заказ и для нее тоже, ни на секунду не засомневавшись в выборе. На десерт — кофе с мороженым. Ира расценила это как намек. В животе вновь запорхали бабочки. Так бы сказала какая-нибудь утонченная натура в любовном романе позапрошлого века, а на самом деле ожидание стало непереносимым, и все эти танцы вокруг огня показались глупыми. Они встретились с определенной целью, и оба это знали. А обед и десерт — лишь попытка придать происходящему более благопристойный вид.

— Так что у тебя с мужем?

Он спросил более чем серьезным тоном, а Ира не нашла в себе смелости посмотреть ему в глаза. Ковыряла вилкой запеченного сибаса, и думала, что ответить.

— Ты спрашиваешь, потому что считаешь, что у тебя есть право задавать мне такие вопросы?

— Да.

Замечательно. И теперь она окончательно растеряна.

— Мы решили сделать паузу.

— Вчера ты сказала, что ушла от него.

— Эти две мысли приходят ко мне попеременно каждые две минуты. То я уверена, что ушла, а потом прихожу к выводу, что все не так плохо.

Он жевал и смотрел на нее исподлобья, кажется, всерьез обдумывал ее слова.

— А ты его любишь?

Ира посмотрела на него, прищурилась, ощутив недовольство от его вопроса в лоб.

— Леш, а ты любишь свою жену?

На мгновение она в душе замерла. Что он скажет? Но он лишь плечами пожал, словно не видел в этом вопросе от нее, ничего особенного.

— Мы вместе семь лет.

— И это что-то объясняет?

— С человеком, с которым трудно, столько не живут.

— То есть, тебе с ней удобно, и это любовь?

— Наверное.

Она кивнула, не знала, что еще сказать или сделать. Мужская логика, столь прямолинейное суждение, приводили в ступор. И главное, он совершенно спокоен.

А еще хотелось спросить: а я? Как же я? Почему ты здесь со мной, раз любишь ее?

Потом головой покачала.

— Это не любовь. Я почти три года с ним жила, Леша, и мне было спокойно, удобно, все было правильно, но я всегда знала, что это не любовь. По крайней мере, не та.

— Почему-то мне не верится, что ты в данный момент в любви мне признаешься. Скорее уж обвиняешь, что все испортил.

Ира откинулась на спинку стула и вилку отложила. Отвернулась от Леши.

— Ни в чем я тебя не обвиняю. Иначе бы меня здесь не было. — Она вдруг улыбнулась. — Я иногда вспоминаю то лето, и знаешь, с каждым разом все острее понимаю, как изменилась.

— Просто ты повзрослела, сладкая.

— Думаешь?

Он кивнул.

— Ты мечтаешь все о том же, но уже этого не ждешь. Разве я не прав?

Ира вздохнула, а Алексей руку через стол протянул и накрыл ладонью ее ладонь. Чуть сжал. А она смотрела на его руку, потом глянула исподлобья, встретила взгляд Алексея, пристальный и испытывающий, и руку свою поспешила отодвинуть.

— Ты такой понимающий, Леша, мне прямо страшно.

Он оценил её тон и усмехнулся.

— Ладно, — произнёс он после короткой паузы, и, видимо, что-то переосмыслив. — Ты права. Ты на самом деле повзрослела, но я смотрю на тебя и по-прежнему вижу ту девочку. Не злись на меня.

— Ты понимаешь, что мы совершаем подлость? Даже сидя сейчас здесь и просто обедая, мы предаём их?

— Тебя это беспокоит? Поэтому и уехала?

— Меня это беспокоит. Но уехала я не поэтому, и, прости, ты не тот человек, с которым я хочу обсуждать свою семейную жизнь. И так, сказала больше, чем нужно было. — На её губах появилась искусственная улыбка. — Мы ведь не для этого встретились?

— Не злись так. Хочешь торт?

— Торт не хочу, — ответила она, и только спустя секунду поняла, что сказала. Замолчала, а Алексей рассмеялся.

И что, вот так запросто закончить обед, подняться из-за стола и поехать с ним? Ни о чём не спрашивая, не задумываясь?.. Очень хотелось именно так — не задумываясь. Пила кофе с мороженым, а Лешка на неё смотрел. Кажется, ему было очень интересно, о чём она размышляет в этот момент. Ира смотрела в сторону, ложку облизала, потом оттолкнула ногу Алексея, когда почувствовала прикосновение под столом. Он хохотнул, и спросил:

— Вкусно?

— Вкусно, — согласилась она, не глядя на него, что Алексея, кажется, только смешило.

Подоспел официант со счётом, Лёша за бумажником в карман полез, а потом сразу поднялся и руку Ире протянул.

— Пойдём.

Она руку его проигнорировала, но из-за стола поднялась и пошла вперёд. Он догнал её уже в дверях, Ира сначала почувствовала прикосновение к своей спине, а после уже услышала короткий смешок.