Онлайн книга «Арвендейл Обреченный. Трое из Утренней Звезды»
|
Однако Враг не испугался ножа. А вот Эвин в короткой схватке не осмелился пырнуть противника, хотя такая возможность ему представилась. И кончилось все, как и всегда. Враг получил свою монетку, а Эвин – несколько синяков. – Да чего тебе от меня надо?! – заорал он в отчаянье, поднимаясь с земли и вытирая кровь, обильно сочащуюся из расквашенного носа. – Как что? – гоготнул Враг. – Монетку. Что ж еще? Ты ж мой Кошелек, да? – Я не Кошелек! – выкрикнул мальчик. – Ты знаешь, кто я, мерзавец? – Кошелек! – все издевался Враг. – Кошелек ты, вот кто! – Я – Эвин Сторм! Виконт Эвин Сторм, сын Адама Сторма из рода Стальных Орлов! – Сын Адама Сторма!.. – взялся за тощий живот ненавистный Враг. – Слыхал я про твоего папашку! Это который командор Полуночных Егерей был, ага? Говорят, всю жизнь с Темными тварями валандался, так среди них пообвыкся, что ихних самок трахал, на человеческих баб смотреть не мог! У-ха-ха!.. Эвин, не помня себя, бросился на проклятого Врага. И не угомонился, пока тот не отвалтузил его до бессознательного состояния. Следующий день мальчик отлеживался в лесном шалаше. На скупые вопросы Дедушки вовсе не отвечал, отворачивался. Но не просто так валялся, конечно. Разрабатывал план, как сокрушить наконец заклятого своего противника. К рассвету план был готов. Эвин стал собираться. Никакой монетки старик ему не давал и о медовухе больше не заикался, да и сам Эвин про то не думал. При чем тут монетка, при чем тут медовуха? Не осталось в мальчике больше ни страха, ни обиды, ни стыда. Только мерно перекатывалась в холодной голове угрюмая великая ненависть, готовность умереть, но не проиграть. Даже странно: на этот раз мальчик нисколько не сомневался, что победит. Пусть ценой собственной жизни, но победит. Ведь погибнуть в бою, не отступив перед врагом, – это тоже победа. Когда солнце со стороны Тухлой Топи зажгло красные вершины дубов Дедушкиного леса, Эвин двинулся в путь. Враг ждал его у подножия холма, на котором, словно штандарт злодейского воинства, трепыхала редкой листвой кривая березка. Когда расстояние между ним и Врагом сократилось до сотни шагов, Эвин на ходу поднял лук, вытянул из заплечного колчана первую стрелу. Все-таки Враг был изумительно ловок. Эвин, за свою лесную жизнь приноровившийся стрелять без промаха, опустошил колчан, пуская стрелу за стрелой в противника, но только последняя поразила цель, впившись Врагу в левую ногу. Испустив боевой клич, мальчик отбросил прочь лук и пустой колчан, выхватил из ножен нож и бросился в атаку. Они схватились поодаль от холма, в болотистой низинке, куда мальчик сознательно загонял Врага своими стрелами. Там, в липкой чавкающей грязи, раненому противнику пришлось несладко. Но все равно – даже и в таком состоянии, даже и в таком невыгодном для себя положении Враг действовал храбро и разумно. Выбрасывая перед собой длинные жилистые руки, утяжеленные убийственно-мощными кулаками, он удерживал мальчика на расстоянии, не подпуская к себе, изматывая. Это уже потом Эвин удивлялся тому, что не испытывал ни усталости, ни боли от точных ударов кулаков Врага. А тогда, в расцвеченной кровью грязи, он просто сражался, планомерно атакуя противника слева, с уязвимой стороны. Долго длился бой. И наконец, подгадав удачный момент, мальчик в решающем рывке бросился вперед. Железные костяшки Врага мазнули ему по лбу, разорвав брызнувшую красным бровь, но это Эвина не остановило. Он ударил Врага ножом в левый бок, под ребро. Тот отчаянно извернулся, подставив под клинок бедро – но итог схватки был решен. Протяжно вскрикнув, Враг повернулся и пустился наутек – так быстро, как позволяла ему цепкая грязь и нанесенное увечье. Мальчик не стал его преследовать. Выбравшись из болотца, Враг обернулся. – Ну ты даешь, Кошелек!.. – плачуще выговорил он. Затем швырнул себе под ноги пригоршню медных монеток: – Получай! Неизъяснимое блаженство долгожданной победы вспузырило душу Эвина. – Эй, ты! – крикнул мальчик. – Молись, чтоб мы не встретились снова! Ничего не ответив, Враг поспешно заковылял прочь. А Эвин двинулся в сторону Дедушкиного леса. Впрочем, через некоторое время он повернул назад. Подобрал отвоеванные монетки, навестил Рыжего Олла, купил у него кувшин знаменитой медовухи – победа должна быть полной. Дедушка принял кувшин без вопросов. Погрел его у костра, отпил глоток и блаженно сощурился: – М-м… Давненько такой вкуснотищи не пробовал! Отпил еще глоток и вдруг серьезно поинтересовался: – Теперь понял? – А? – не сразу откликнулся Эвин, чьи не остывшие еще мысли были там, в болотистой низине у холма. – Третье условие победы? Мальчику не надо было долго думать, чтобы ответить. – Понял, – сказал он. – Чтобы победить, нужно быть уверенным, что проигрыш невозможен. Чтобы победить, нужно точно знать, за что ты сражаешься. – Верно, – кивнул старик. В этот день они не упражнялись. Дедушка, оказывается, пока Эвин отсутствовал, подвернул левую ногу. Да так неудачно подвернул, что еще неделю после этого прихрамывал. Сейчас, в этот яркий осенний полдень, на Красном дворе замка Утренней Звезды Эвин Сторм смотрел на своего брата и видел самого себя. Самого себя, только одетого в простые просторные штаны и рубаху, босого, с наголо обритой головой. Видел самого себя и чувствовал, как победная уверенность в исходе предстоящего Поединка, только что заполнявшая собой все его тело, неумолимо тает, оставляя тело пустым, легким и бессильным. Когда-то они, три брата, были одним целым. А теперь ему предстоит… Сражаться с самим собой?.. Эвин облизнул губы. С силой провел ладонью по лицу, на мгновение крепко зажмурившись, точно хотел убедиться: то, что он видит, не морок, не наваждение… Эдгард никуда не исчез. Он стоял там же, где и стоял, такой знакомый и в то же время незнакомый, нездешне сложив руки пониже груди, стоял спокойно, как-то странно умиротворенно улыбаясь. Как-то надмирно улыбаясь. Будто ничего в мире его не волновало, будто он давно про всех все узнал и понял, и нигде и ни в ком не осталось для него никаких загадок. Братья встретились взглядами. Эдгард улыбнулся Эвину – отдельно, точно подтверждая, что тоже узнал и тоже рад встрече… Только почему-то она его нисколько не взволновала. И все-таки что-то ободряющее было в этой улыбке. Словно не бой им предстоял, а безмятежное братское застолье. – Эдгард Сторм?! – герцог покрутил головой, и золотой зубчатый ободок короны ослепительно сверкнул в его густых черных космах. – Тот самый… Помнишь его, Рон? – пихнул он сына в бок. – Еще бы тебе его забыть, руку-то он тебе тогда так… |