
Онлайн книга «Таежное дело»
— Где и когда вы познакомились с Вадимом Голубковым? — Давно, еще в Самаре. Он ставил спектакль в городском драматическом театре и пригласил нас поучаствовать. — Он сам вышел на вас? — Нет, это наш менеджер. С нами тогда работал менеджер, Карен Балаян. Он узнал про этого Голубкова и организовал нам прослушивание. Ему понравилось, и он взял нас в спектакль. Постановка была своеобразная, группа выступала как один из персонажей. — В Москву вас тоже пригласил Голубков? — Да, почти сразу. Он устроился в эту «Панораму», Берестов был в восторге от его постановок. Авангард, то да се, публика пошла. Так что у Вадика здесь был карт-бланш. — И он воспользовался этим, чтобы пригласить «своих людей»? — Не знаю. Может, и так, а может, ему просто работать с нами нравилось. Мы ведь тоже… не из помойки вылезли. — Ну да, конечно, — усмехнулся Лев, вспомнив историю с тортом на корпоративе. — Когда вы узнали, что Голубков хочет устранить Бойцова? Он сам сказал об этом? — Да, сам. Кстати, вот тоже в кабаке в этом. В «Ковчеге». Покурить вышли, он и завел разговорчик. Что-то, говорит, Руслан совсем страх потерял, не по-товарищески себя ведет, беспредельничает. Нет, мол, у тебя кого из старых приятелей, чтобы с ним разобрались? Ну, я и сказал ему, что позвоню, мол, узнаю. У меня с ним тоже особенно горячей любви не было, это вы точно подметили. А Вадик все-таки вытащил нас, в столице «засветил». Где бы мы сейчас без него были? Ну, и пообещал узнать. — Что означает «беспредельничает»? Голубков говорил о каких-то конкретных претензиях к Бойцову? — Конкретно нет, но… Я, собственно, и не вдавался в детали. Не выспрашивал. Какое мое дело? Он попросил, я сделал. А дальше уж пускай сами разбираются. — И догадок никаких не было? — Как сказать… Они там, похоже, «бабки» крутили не слабо. Дотации, гранты всякие. Их выделяли вроде на спектакли, а уж куда оно шло… про это нам, простым смертным, не докладывали. Вадим там, похоже, активное участие принимал, да и Русланчик, кажется, в стороне не оставался. Вы вот про костюмы упоминали, а там ведь как вышло. На новом спектакле он заставил нас выступать в старье с другой постановки. Сказал, что денег нет, финансирование не позволяет новые костюмы шить. А потом как-то случайно увидел я эти бумажки в бухгалтерии. А там — черным по белому: столько-то на ткань, столько-то на пошив. Типа израсходовано уже. Конечно, я возмутился. Что за беспредел? — Вы считаете, что претензии Голубкова к Бойцову были связаны с их совместными финансовыми махинациями? — Да ничего я не считаю. Говорю же, он о своих претензиях мне не докладывал. Просто подумалось… Вот и эти проверки тоже. Бухгалтершу взяли, Нинку эту. Наверное, уж не просто так. — Вы говорили, что Голубков спрашивал про «старых приятелей». Он кого-то конкретно имел в виду? — Нет, но… Я так понял, что он подразумевал кого-то из Самары. Поэтому и сказал так, «старые». — И именно в Самаре вы решили найти исполнителя на этот заказ? — Вы так говорите… «заказ», «исполнитель». Как будто здесь и правда что-то… Просто позвонил, узнал. — Кому вы звонили? — Толе Басовому, вы же знаете. — Назовите полное имя этого человека. — Анатолий Ряшенцев, — в досаде проговорил Черный, раздражаясь, что его заставляют заниматься пустяками. — Он согласился исполнить заказ? — Да. Согласился. — Что было дальше? Около получаса у Гурова ушло на то, чтобы в очередной раз зафиксировать уже известную ему история в протоколе. Как «непосредственный руководитель» процесса, Черный добавил в общую картину несколько новых деталей. Где именно он прятался, чтобы его не увидели Димон и Жорик, как ему удалось незаметно улизнуть в общем переполохе из ресторана, а также адрес квартиры, где преступники пережидали до утра. — Деньги на все это дал Голубков? — Само собой. Не я же. — Вам тоже полагалась какая-то сумма? — Ну… отчасти… да, — сразу замялся Черный. — Но чисто символическая. Когда полковник поставил последнюю точку в протоколе допроса Черного, был уже восьмой час вечера. Отправив его в камеру, Гуров стал размышлять о том, как лучше организовать задержание Голубкова. Теперь для ареста у него имелись все основания. Поскольку большинство арестов на протяжении этого расследования из соображений конспирации проводились как бы нечаянно и незаметно для прочих фигурантов, он решил продолжить традицию и последнее, самое главное задержание тоже произвести «в режиме инкогнито». Зная, что представители старой школы, так же, как и он сам, частенько задерживаются на работе допоздна, Лев решил позвонить Климову. — Иван Платонович? Добрый вечер! Гуров беспокоит. — Здравствуй, здравствуй, Лев Гуров, рад тебя слышать, — донесся из трубки знакомый, чуть надтреснутый голос. — Что хорошенького скажешь? Поймал своего убийцу? — Почти. А у вас как идут дела? Бухгалтер «колется»? — Рассказывает помаленьку, материал постепенно набирается. Уже и других сотрудников начинаем задействовать. Сегодня вот с директором этим театральным разговаривал, завтра режиссера хочу вызвать. — Режиссера? — навострил уши Гуров. — Наверное, кого-нибудь из тех, через кого они деньги прокручивают? — Да, именно. С Голубковым хотел поговорить. Он там у них сейчас самая главная звезда, как я понял, на его постановки солидные суммы списываются. Вот, хотел с ним поподробнее эти вопросы обсудить. — А во сколько вы его пригласили, если не секрет? — К десяти часам. А что? — Да я тоже хотел ему пару вопросов задать. Раз уж он у вас будет, может, скооперируемся? Зачем занятого человека дергать, каждый раз от творческой работы отрывать? Если не возражаете, я завтра подъеду и, как вы закончите, переброшусь с ним парой словечек. — Не возражаю, Лев Гуров, приезжай. Одно дело делаем. — Отлично! Очень вам благодарен. Значит, завтра в десять. — Да, до завтра. На следующее утро Гуров задержался после планерки, чтобы доложить о результатах своей работы и получить санкцию на арест главного подозреваемого. — Неужели режиссер? — удивился Орлов. — Вот уж никогда бы не подумал. Какие же, однако, кровожадные творческие люди встречаются. Рад, что ты наконец разобрался с этим делом. Надеюсь, с доказательствами все в порядке? — Разумеется. У меня одних признательных протоколов на целый роман наберется. — А орудие убийства? Нож этот нашли? — С ножом сложнее. Нож сейчас, как я понял, в Самаре, лежит в неком потайном месте, очень хорошо спрятанный. И место это убийца пока называть не спешит. В сущности, допросы я проводил в авральном, так сказать, режиме, спешно. Необходимо было самые основные факты установить, чтобы можно было произвести аресты. Так что вдаваться в подробности было некогда. Оставил на потом. Наверстаю еще. |