Книга Влюбленный лэрд, страница 90 – Сабрина Йорк

– Неужели здесь?

– Нет, – ухмыльнулся Дугал, сдвигая металлическую крышку и открывая люк в полу.

– Очень давно здесь был колодец. Но со временем море стало его подтоплять, и тогда ему нашли другое применение.

– Какое? – невольно вырвалось у Лахлана, по спине которого побежали холодные мурашки.

– Тут сделали oubliette, так красиво это звучит по-французски. Догадываешься, что я имею в виду?

Лахлан молчал, с французским у него было все в порядке. Он понял, куда его привел Дугал.

– Тюрьма, где о тебе все забывают. Потайной подземный мешок, очень полезная штука, если надо добиться того, чтобы о человеке забыли напрочь, чтобы он исчез без следа. Мой дорогой кузен, ты, как и все проклятые герцоги до тебя, должен бесследно исчезнуть.

– Ради чего ты пошел на это? – спросил Лахлан, не совсем понимая, почему его смерть так выгодна Дугалу.

– Из-за щедрости маркиза Стаффорда. Он очень хорошо платит.

– Стаффорд заплатил, чтобы ты меня убил?

Дугал пожал плечами:

– Тебе-то какая разница? Стаффорд давно желал тебе смерти, но я уговорил его не торопиться. Я сумел убедить его в том, что мое влияние на тебя почти безгранично, что можно будет получить все то, чего он хочет, через тебя.

Дугал сбросил маску. Его подлинные намерения были коварны до омерзения, как и его душа. Лахлану стало обидно до слез: как же он был слеп и доверчив!

– И чего же хотел Стаффорд?

– Чтобы ты взялся за огораживания. Когда все северные земли были бы очищены, когда все бароны были бы подчинены, можно было бы не бояться никакого восстания. А если бы кто-то начал бунтовать, с ним было бы легко справиться.

– Ясно. А потом ты бы меня убил.

– Как знать, может, тебе самому надоела бы жизнь, и ты сам с ней бы покончил. Таким был замысел Стаффорда. Мне было поручено заставить тебя вернуться в Шотландию и медленно сводить с ума, чтобы ты, как и твой отец, в приступе безумия спрыгнул со стен замка.

– А я оказался таким своенравным. Досадно, правда?!

Дугал мрачно улыбнулся:

– По-видимому, Арчи Данфи не был убедительным в своей роли.

Не был убедительным? С этим Лахлан был готов поспорить. Напротив, он был очень убедительным, даже слишком.

– Надо было сказать Данфи, чтобы он являлся к тебе еще чаще.

– Куда еще чаще? Вы и так оба старались как могли. Представляю, как вам было непросто ездить следом за мной.

– Да, в дороге играть роль призрака было затруднительно.

– Мне вас жаль, – не без издевки произнес Лахлан. Он еще не пришел в себя от низости и двуличности кузена. – Так почему же я до сих пор жив?

Дугал сухо рассмеялся:

– Мне нужны были деньги Стаффорда. Я выжимал из него столько, сколько было возможно. Но не это главное. Маккинни и мне нужно было время, хотя бы до того дня, когда тебе должно было исполниться тридцать.

Лахлан напрягся:

– Для чего вам было нужно столько времени?

– Для того чтобы найти сокровища, разумеется. Все эти тридцать лет Маккинни искал их, разбирая замок по камушкам.

– А как же карта?

Проклятая карта, из-за которой погибли его родители.

– Твой отец оказался хитрее, чем казался, – с неохотой произнес Дугал. – Он показал моему отцу не всю карту, а только ее часть. Вот поэтому мы не были заинтересованы в твоей преждевременной смерти.

Лахлану стало все ясно. После его смерти замок переходил во владение короля, и тогда поиски пришлось бы прекратить.

– Но когда ты схватил Данфи, а потом начал подозревать меня, когда ты начал спать с этой шлюхой и возможность рождения наследника стала вполне реальной… – Дугал пожал плечами. – Вот теперь и пришла пора тебе умереть.

– Неужели ты все это делал из-за денег?

– Хм, деньги очень важны для тех, у кого их нет. Кроме того, я чувствовал себя вправе рассчитывать на небольшое вознаграждение за столько лет преданной службы. Все представители рода Макбин служили вам, Синклерам, как верные псы, а что получали взамен? Жалкие гроши!

– Если не считать того, что они убивали бедняг Синклеров.

У Лахлана внутри поднялась новая волна гнева. Сколько же его предков погибло от рук этих негодяев?! Не зря весь замок Акерджил битком набит призраками невинно погибших. Ха, кому нужна такая преданность?! А этот негодяй еще и хвастается ею!

– Проклятие оказалось очень нам на руку.

– Я вижу. Постой, значит, Маккинни заодно с тобой?

Еще одно предательство, но оно уже не так больно ранило, как первое.

– Да. Это ему в голову пришла мысль устроить представление с призраком.

Прожить всю жизнь в окружении предателей. Чудесно!

– А где же он сейчас?

– Стережет твоих друзей. – Дугал метнул злобный взгляд в сторону, откуда они пришли. – Я же ясно сказал, ты должен прийти один.

Лахлану стало страшно за друзей. Он, и никто иной, привел их в эту западню. Он никогда не простит себе, если с ними что-нибудь случится. Он сжал руки в кулаки, готовясь наброситься на Дугала, как бы безрассудно это ни было, как вдруг услышал едва различимый голос Ланы, долетавший из глубины колодца.

– Лана! – в отчаянии закричал он.

В ответ донеслось тихое и глухое:

– Лахлан!

– М-да, вода прибывает, – с издевательским сожалением вдруг заметил Дугал. – Не знаю, как долго твоя девушка сможет там продержаться. Не хочешь ли спуститься к ней?

Что-то в голосе Дугала насторожило Лахлана. Пригнувшись, он резко повернулся, уклоняясь в сторону, и как раз вовремя. Прогремел выстрел, но пуля задела только его руку. В этот миг Дугал толкнул раненого герцога в люк колодца.

Лахлан падал и падал вниз. Он был уверен, что скоро умрет, что ему осталось жить совсем недолго.

Как вдруг он с громким всплеском упал в воду, и это спасло ему жизнь. Вода была такой холодной, что он даже забыл про боль в раненой руке.

– Лана? – позвал он ее.

– Я здесь.

Лахлан поплыл на ее голос. К его удивлению, дно колодца представляло собой не узкую яму, а довольно-таки широкое ложе, наподобие маленькой пещеры. Лахлан удивился еще сильнее, когда ногами нащупал пол. Он встал на ноги и пошел вперед, вытянув руки перед собой.

Наконец, он прикоснулся к ней и нежно обнял. Лана вся дрожала от холода.

– Дорогая, ты очень замерзла?

– Оч-чень, – стуча зубами, ответила девушка. Он обнял ее еще крепче, желая согреть теплом своего тела.

– О, Лахлан, прости меня!