Книга Отрешённые люди, страница 112 – Вячеслав Софронов

— А чего шутить, когда башка трещит, — сверкнул глазами по сторонам на всякий случай Иван, — выпить из чего, найдете?

— Как не найти, — тонким голосом отозвался молодой еще парень и достал из заштопанного мешка деревянную кружку, подал.

— Давай, батя, первым, — подал почти полную кружку Иван старику, кличут–то как тебя?

— Демьян, — ответил тот, облизнувшись, и принял кружку, выпил большими глотками, вернул обратно, — а ты, добрый человек, кто будешь? Однако, встречал я тебя ране где–то, да не припомню…

— Иваном меня звать, — неохотно назвался Каин, налил другим, последним — себе, закусил хлебным мякишем и осторожно поинтересовался:

— Петьку Камчатку кто из вас знает? — увидев, как оборванцы переглянулись меж собой, он догадался, что видели его недавно, а может… он уверенно шагнул в сторону деревянной загородки, как старик вдруг выхватил нож из–за голенища и, поигрывая им, заявил:

— А ведь признал я тебя, милок. Ванька Каин ты. Сыскарь проклятый! Много нашего брата на каторгу спровадил, а теперь за нас взяться решил? Не выйдет! Счас я тебе кишки наружу выпущу, — и он взмахнул рукой, пытаясь ударить Ивана в живот. Но тот вовремя отскочил в сторону и с силой ударил старика четвертью по голове. Бутыль разлетелась на мелкие осколки, и старик рухнул со стоном на землю, по его седой шевелюре заструилась алая струйка крови, смешанная с вином.

— Бей гада! — заорали остальные и двинулись на Ивана. Он попятился, сунул руку за голенище и также выхватил кривой нож, с которым по давней привычке никогда не расставался.

— Не подходи! — заорал он во всю глотку, зная, что подобное отрепье можно сдержать лишь криком, угрозами:

— Всех порешу! Не знаете, с кем связались!

— А ведь и впрямь, зарежет, — отскочил в сторону парень, что подавал кружку. — Каин ведь, много про него всякого слыхивал.

— Каин, говоришь, появился у нас, — раздался вдруг знакомый голос из темноты, и к ним шагнул, поигрывая неизменным кистенем, сам Петр Камчатка. Чего–то давно не заходил, Ваня…

— Дела все, дела… — ответил тот, не спуская глаз с оборванцев.

— Слышал я про твои дела, — криво усмехнулся Камчатка, — спрячь режик, а то напорется кто ненароком. Меня, значит, ищешь? Зачем понадобился?

— Поговорить надо, — опустил нож Иван, — давно ищу.

— Ну, говори, все свои, не продадут, не то что некоторые.

— Нет, пойдем в город, в кабак. Там потолкуем.

— А с чего это вдруг я с тобой пойду? А ты меня в участок потащишь, а оттуда прямая дорога в Сибирь светит. Говори здесь, коль сам пришел.

— Да один я, — спрятал нож Иван, — не бойся, не сдам. Важное дело есть до тебя, Петр. Посидим, старину вспомним, выпьем по маленькой.

— Ой, уговорил, — засмеялся Петр Камчатка, — только не думай, что ты меня голыми руками возьмешь, — и он взмахнул кистенем, — сам знаешь, на фу–фу не дамся.

— Знаю, знаю, — успокоился наконец Иван, поняв, что Камчатка согласился идти с ним, уже легче.

Как раз в это время заворочался старик, поднес руку к голове, начал подниматься, молодой парень кинулся помогать ему.

— Слава Богу, жив Демьян, — обрадовался Петр, — айда отсюда быстрее, а то он старик злопамятный, прирежет тебя, как ягненка, и никто не остановит, через две каторги прошел.

Они быстро выбрались из–под моста, направились в сторону Китай–города. Иван молчал, не зная, с чего начать, не вступал в разговор и Петр.

— В наш кабак зайдем? — предложил Иван.

— Айда, коль угощаешь, — согласился Петр. — Только тебя и там признать могут.

— Чего же мне теперь, мешок на голову надеть, что ль? Пусть признают, деваться некуда.

Когда они взошли на крыльцо, Иван по привычке глянул по сторонам и на противоположной стороне улицы увидел пролетку, в которой сидела средних лет женщина, до глаз закутанная в платок. Что–то в ней показалось ему знакомым, но раздумывать было некогда, потому что Петр уже вошел и мог что–то заподозрить, если он останется на крыльце. В ранний час в кабаке почти никого не было, лишь в дальнем углу сидело двое опрятного вида мужиков, которые тут же отвернулись, когда вошли Петр и Иван. Они сели, Каин заказал выпивку и закуску, стал рассказывать, больше привирая, как после возвращения с Макарьевской ярмарки его схватили, били, пытали и под страхом смерти заставили идти служить в Сыскной приказ.

— Сбежал бы, — посоветовал Камчатка, с аппетитом уминая рыбный растягай и одновременно бросая настороженные взгляды по сторонам. — Чего мне не дал весточку, помог бы, не впервой…

— Боялся тебя подвести, — вдохновенно врал Иван.

— А сейчас не боишься?

— О чем ты, Петруха? — вполне откровенно удивился Иван.

— Кажись, тех двоих видел я где–то ранее, — кивнул в сторону сидевших в дальнем углу мужиков Камчатка. — Не твои сыскари, случаем?

— Да ты что… — задохнулся Иван и рванул ворот рубахи. — На, режь меня, коль не веришь!

— Поглядим, — небрежно ответил Камчатка и налил себе из графинчика, нащупал рукой спрятанный за поясом кистень. — Живым не дамся, учти!

— Не веришь? Да? Хочешь, я сейчас к ним подойду и велю вон отсюда убираться? Хочешь?

— Остынь, Вань, говори лучше, зачем искал.

— Хочу податься подальше из Москвы, — не нашел, как еще объяснить свой приход, Каин, — паленым запахло…

— Слыхал, слыхал, — налил опять себе Камчатка, — как ваш Кошкадавов удавился, на его место полковник Редькин пришел. А он, Редькин тот, всем ворам первый враг. Значит, Вань, как веревочке ни виться, а кончик все одно сыщется. Ждал я того, давно ждал…

В это время дверь в кабак открылась, и во внутрь заскочил запыхавшийся чернявый мужик, с раскосыми, как у татарина, глазами. Он огляделся и, увидев Петра Камчатку, радостно улыбнулся, и направился к их столу.

— Здорово, Петруха, — протянул он руку, — тебя и ищу, народ сказал, что ты сюда пошел.

— Здорово, Еким, — ответил Петр, и от Ивана не укрылось, как он с опаской глянул по сторонам. — Садись, коль пришел. Чего–то сегодня я всем понадобился. Срочное чего?

— Наш человек? — кивнул Еким в сторону Ивана и, не дожидаясь ответа, вытащил из–за пазухи мешочек, кинул его на стол. — Принимай товар, как просил.

— Сколько? — осторожно спросил Петр и развязал мешочек, в котором блеснули серебряные рубли.

— Как сговорились, сто рублевиков, словно новые, — довольно засмеялся Еким. — Ты только глянь, глянь какая работа, от настоящих не отличишь! — и он вынул несколько рублевиков, протянул Ивану и Петру.

У Каина ажно защемило что–то внутри, он понял, что перед ним лежат те самые фальшивые рубли, которые поручено сыскать. Он лихорадочно начал обдумывать, как ему быть, и не заметил, как один из мужиков, что сидели молча в дальнем углу, поднялся и вышел, второй же остался на своем месте.