Книга Зубы дракона, страница 15 – Майкл Крайтон

Джонсон спросил, каков это Юнг.

– Любезный человек, ласковый и сметливый. Сорок лет мормонов травили и преследовали в каждом штате нашего государства; теперь они создали собственный штат и в ответ преследуют немормонов. – Коп покачал головой. – Следовало бы ожидать, что люди, пережившие несправедливость, не должны желать несправедливости другим, однако они причиняют ее со всем рвением. Жертвы превратились в пугающе добродетельных мучителей. Такова природа фанатизма – привлекать и провоцировать крайности в поведении. Вот почему все фанатики одинаковы, независимо от того, какие именно формы принимает их фанатизм.

– Вы говорите, что мормоны – фанатики? – спросил Мортон, сын священника.

– Я говорю, что их религия, создавшая штат, не препятствует несправедливости, а скорее узаконивает ее. Мормоны чувствуют, что они выше остальных, тех, у кого другая вера. Они чувствуют, что только им ведом правильный путь.

– Не понимаю, как вы можете утверждать… – начал было Мортон, но вмешались остальные.

Мортон и Коп всегда были непримиримыми оппонентами в религиозных делах, и спустя некоторое время их споры сделались утомительными.

– Зачем вы навестили Бригама Юнга? – спросил Штернберг.

Коп пожал плечами:

– Пока неизвестно, чтобы в Юте были скопления ископаемых, но ходят слухи о костях в восточных регионах рядом с границей Колорадо. Не вижу, почему бы не подружиться с ним на будущее. – И добавил: – Марш встречался с ним в прошлом году.

На следующий день миссис Коп села на поезд «Юнион Пасифик», который шел обратно на восток, в то время как мужчины двинулись на север по узкоколейке до Франклина, Айдахо – «города мелких солоноватых водоемов, – как писал Джонсон, – которому нечего предложить, кроме этой железной дороги и дилижансов, дающих возможность покинуть его как можно быстрее».

Но во Франклине, когда Коп покупал билеты на дилижанс, к нему внезапно обратился шериф, крупный мужчина с маленькими глазками.

– Вы арестованы, – сказал он Копу, беря его за руку, – по обвинению в убийстве.

– И кого же я, по-вашему, убил? – удивленно спросил Коп.

– Вашего отца, – ответил шериф. – Там, на Востоке.

– Это просто нелепость! Мой отец умер в прошлом году от сердечного приступа.

Хотя Коп был квакером, он славился своим вспыльчивым нравом, и Джонсон видел, что он всеми силами старается остаться вежливым.

– Я любил отца всем сердцем… Он был добрым и мудрым и поддерживал мои беспорядочные научные метания, – с глубокой яростью сказал Коп.

Такое неожиданное проявление красноречия ошеломило всех. Группа последовала за Копом и шерифом в тюрьму, держась на почтительном расстоянии.

Оказалось, федеральный ордер на арест был выдан на территории Айдахо. Выяснилось также, что федеральный маршал находится в другом округе и не вернется во Франклин до сентября.

Шериф сказал, что Копу придется до той поры «поторчать» в тюрьме.

Коп протестовал, говоря, что он – профессор Эдвард Дринкер Коп, палеонтолог Соединенных Штатов. Шериф показал ему телеграмму, где заявлялось, что «проф. Э. Д. Коп, палеонтолог» – человек, разыскиваемый за убийство.

– Я знаю, кто за этим стоит, – с багровеющим лицом сердито сказал Коп.

– Пожалуйста, профессор… – начал Штернберг.

– Я в порядке, – натянуто ответил Коп и повернулся к шерифу: – Я предлагаю оплатить телеграфные расходы, чтобы удостовериться – выдвинутые против меня обвинения не соответствуют действительности.

Шериф сплюнул табак:

– Вполне справедливо. Сделайте так, чтобы ваш отец ответил мне по телеграфу, и я извинюсь.

– Я не могу этого сделать, – сказал Коп.

– Почему же?

– Я уже сказал вам – мой отец умер.

– Вы принимаете меня за дурака, – заявил шериф и схватил Копа за воротник, чтобы втащить в камеру.

Наградой ему было несколько молниеносных ударов, которыми Коп свалил его на землю. Коп принялся пинать шерифа, пока несчастный катался в пыли, а Штернберг и Исаак кричали:

– Пожалуйста, профессор!

И:

– Довольно, профессор!

И:

– Опомнитесь, профессор!

Наконец Исаак ухитрился оттащить Копа; Штернберг помог шерифу встать и отряхнул с него пыль.

– Простите, но у профессора ужасный характер.

– Характер? Да он опасный человек!

– Что ж, видите ли, он знает, что эту телеграмму послал вам профессор Марш, присовокупив к ней взятку за арест Копа, и ваше несправедливое поведение его разозлило.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – без убежденности пробормотал шериф.

– Дело в том, – сказал Штернберг, – что в большинстве мест, куда отправляется профессор, он сталкивается с проблемами, которые создает ему Марш. Их соперничество длится уже годами, они оба с готовностью могут это признать.

– Я хочу, чтобы все вы убрались из города! – закричал шериф. – Слышите меня, вон из города!

– С удовольствием, – ответил Штернберг.

Они выехали со следующим же дилижансом.

От Франклина им предстояло шестисотмильное путешествие на дилижансе «Конкорд» к форту Бентон, территория Монтана. Джонсон, который до сих пор не испытывал ничего утомительней езды в железнодорожном вагоне, предвкушал романтику поездки в дилижансе. Штернберг и другие лучше знали, чего ожидать.

Путешествие оказалось ужасным: десять миль в час, день и ночь, остановки только для того, чтобы перекусить – каждая трапеза по оскорбительно дорогой цене в целый доллар и отвратительная. И всякий раз, когда дилижанс останавливался, все говорили о проблемах с индейцами, о перспективе быть оскальпированными, так что, если Джонсон и желал отведать заплесневелого бекона из остатков армейских запасов, прогорклого масла и хлеба недельной давности, подававшихся по время остановок, он терял аппетит.

Пейзаж оставался однообразно-тоскливым, пыль – едкой; на всех крутых подъемах приходилось идти пешком, днем или ночью. Спать в громыхающем подпрыгивающем экипаже было невозможно, и запас химикалий Джонсона протек, так что однажды «на нас полился ласковый дождик из соляной кислоты, капли которой вытравили дымящийся узор на шляпах джентльменов и исторгли замысловатые проклятия из всех, кого это коснулось. Дилижанс остановили, и кучер выдал еще не израсходованные нами проклятия. Виновницу-бутыль заткнули, и мы продолжили путь».

Кроме группы Копа единственным пассажиром дилижанса была миссис Петерсон, молодая женщина, жена армейского капитана, квартировавшего в Хелене, Монтана. Миссис Петерсон, казалось, не испытывала особого восторга из-за предстоящего воссоединения с мужем; честно говоря, она часто плакала. Она то и дело разворачивала письмо, читала его, вытирала слезы и снова его прятала. На последней остановке дилижанса перед Хеленой она подожгла письмо и уронила на землю, где оно превратилось в пепел.