Онлайн книга «Тень и кость»
– Умоляю, – прошептала я, борясь с накатившими слезами. – Прошу, пощади его! – Почему? – Потому что ошейник не даст тебе того, чего ты хочешь, – опрометчиво выпалила я. Была только одна вещь, которой я могла торговаться, и та ненадежна, но я продолжила: – У меня нет выбора, кроме как повиноваться тебе, но если ты навредишь Малу, я никогда тебя не прощу. Я буду бороться с тобой любыми способами. Каждую свободную минуту я буду думать о том, как покончить с жизнью, и в конечном счете мне это удастся. Но если ты проявишь милосердие, позволишь ему жить, я буду служить тебе по доброй воле. Я буду доказывать свою благодарность всю оставшуюся жизнь. Мне едва удалось произнести последние слова. Дарклинг склонил голову вбок, на его губах заиграла скептическая улыбка. Затем ее сменило что-то, что мне не удалось узнать, что-то похожее на тоску. – Милосердие, – слово он произнес так, будто оно было ему незнакомо. – Я мог бы быть милосердным. Дарклинг поднял вторую руку к моему лицу и поцеловал меня мягко, нежно, и хоть все во мне взбунтовалось, я позволила ему это сделать. Я ненавидела его. Я боялась его. Но меня все равно привлекала его сила, и я не могла воспрепятствовать голодному рвению своего предательского сердца. Дарклинг отстранился и посмотрел на меня. Затем, не отводя взгляд, позвал Ивана. – Отведи ее в темницу, – приказал он, когда Иван зашел в палатку. – Пусть посмотрит на своего следопыта. В моем сердце зародилась надежда. – Да, Алина, – он погладил меня по щеке. – Я могу быть милосердным. – Дарклинг наклонился, прижал меня к себе и задел губами мое ухо. – Завтра мы отправимся в Тенистый Каньон, – его шепот звучал, как ласка. – И тогда я скормлю твоего друга волькрам, а ты будешь смотреть, как он умирает. – Нет! – крикнула я, содрогнувшись от ужаса. Попыталась отпрянуть от него, но у Дарклинга была железная хватка, его пальцы впивались мне в череп. – Но ты сказал… – Можешь попрощаться с ним. Большего милосердия предатели не заслуживают. Что-то внутри меня вырвалось на свободу. Я накинулась на него, царапаясь, крича от ненависти. Иван в мгновение ока скрутил меня и держал крепко, пока я пыталась отбиться. – Убийца! – проревела я. – Монстр! – Да, все вышеперечисленное. – Ненавижу тебя! – сплюнула я. Он пожал плечами. – Скоро ты устанешь от ненависти. И от всего другого, – он улыбнулся, и в его глазах я увидела ту же мрачную зияющую пропасть, которую заметила в древнем взгляде Багры. – Ты будешь носить этот ошейник до конца своей очень долгой жизни, Алина. Борись со мной, сколько сможешь. Ты довольно быстро поймешь, что у меня больше опыта в игре с вечностью. Дарклинг пренебрежительно махнул рукой, после чего Иван потащил меня прочь из палатки и дальше по тропе. Я продолжала биться, но безуспешно. С губ сорвался всхлип. Слезы, которые я упорно сдерживала во время разговора с Дарклингом, ручьем полились по щекам. – Перестань, – яростно зашептал Иван. – Тебя могут заметить. – Мне плевать. Мала все равно убьют. Какая разница, если люди увидят меня несчастной? Меня настигла суровая реальность: жестокости Дарклинга нет предела, и мой друг скоро умрет… положение вещей было беспросветным и ужасающим. Иван втолкнул меня в палатку и грубо встряхнул. – Ты хочешь увидеть своего следопыта или нет? Я не собираюсь вести ревущую девчонку через весь лагерь! Я прижала ладони к глазам и подавила всхлипы. – Так-то лучше. Вот, надень, – он кинул мне длинный коричневый плащ. Я надела его поверх кафтана, а Иван опустил мне капюшон на голову. – Не поднимай взгляд и не издавай ни звука. Или, клянусь, я верну тебя в палатку и попрощаетесь вы в его последние секунды в Тенистом Каньоне. Поняла? Я кивнула. Мы зашагали по темной тропинке, охватывающей весь периметр лагеря. Стражи держались на расстоянии впереди и позади нас. Иван явно не хотел, чтобы кто-то знал, что я ходила в тюрьму. Когда мы проходили мимо бараков и палаток, я почувствовала странное напряжение в воздухе. Солдаты были чересчур настороженными, а некоторые даже осмеливались кидать на Ивана враждебные взгляды. Интересно, что думала Первая армия по поводу внезапного повышения Апрата? Тюрьма располагалась в конце лагеря. Это было старое здание, явно появившееся здесь раньше казарм. Вход охраняли скучающие стражи. – Новый заключенный? – спросил один из них Ивана. – Посетитель. – С каких пор ты проводишь посетителей к камерам? – С этих самых, – ответил Иван с ноткой угрозы. Стражи беспокойно переглянулись и отступили. – Не надо так нервничать, кровопускатель. Иван повел меня по коридору с множеством пустых камер. Мне удалось разглядеть лишь нескольких заключенных: побитых мужчин и пьяницу, громко храпящего на полу. Когда мы прошли к концу коридора, Иван открыл ворота и мы спустились по крутой лестнице в темное помещение без окон, освещаемое одой лампочкой. В ее сиянии можно было различить железные решетки единственной клетки в этом подвале. У дальней стены сгорбился заключенный. – Мал? – прошептала я. В ту же секунду он вскочил на ноги, и мы начали цепляться друг за друга сквозь решетку. Мое тело сотрясалось от рыданий. – Ш-ш-ш, все хорошо, Алина, все хорошо. – У вас есть одна ночь, – сказал Иван и поднялся вверх по лестнице. Когда мы услышали, как закрылись ворота, Мал повернулся ко мне. Его взгляд ощупывал мое лицо. – Не могу поверить, что он позволил тебе прийти. По щекам снова покатились слезы. – Мал, он позволил мне прийти, потому что… – Когда? – хрипло спросил он. – Завтра. В Тенистом Каньоне. Парень сглотнул, и я видела, как сильно его задело это признание, но он пытался не подать виду: – Ладно. Я издала звук, частично похожий на смех и частично на всхлип. – Только ты мог узнать о неминуемой смерти и сказать на это «ладно». Он улыбнулся и убрал волосы с моего заплаканного лица. – Как насчет «о нет»? – Если бы я была сильнее… – Если бы я был сильнее, то пронзил бы ножом твое сердце. – Жаль, что ты этого не сделал, – пробормотала я. – А мне – нет. Я посмотрела на наши переплетенные пальцы. – Мал, то, что сказал Дарклинг на поляне… обо мне и нем. Я не… Я никогда… – Это не важно. Я подняла взгляд. – Не важно? – Нет, – слишком быстро ответил он. |