Книга Спецназ Ивана Грозного. Клад тверских бунтарей, страница 60 – Александр Тамоников

— Егор! — позвал Савельев.

Тот повернулся.

— Да, князь?

— Подойди.

Осин подошел. Савельев довел до него повеление государя.

Как ни странно, тот не удивился этому, сказал лишь:

— Разумный шаг.

— Тебя ничего не смущает?

— Нет. Государь полностью прав. Он сам определил нам путь, заботился о нашей безопасности и, конечно же, о сохранности клада. Это очень разумно.

— Ладно. Твои люди пусть отдыхают, но по первой команде сбор. Отправь двоих ратников в обычной одежде на торговый посад. Пусть твои люди найдут купца Евдокима Стренина, скажут ему, что они от рязанского купца Петра Емельянова, и заберут у него пару лошадей с телегами и съестными припасами. Остальным надо будет выйти к месту нашей схватки с шайкой Меченого. Через разные ворота, по два-три всадника. Я так же скрытно постараюсь увести из города свой отряд. Встретимся на дороге между Черным лесом и Гиблой рощей и начнем ночной переход до Старицы. Там отдых.

Осин кивнул и сказал:

— Понял. Приказ на выход я получу лично от тебя?

— Его может передать тебе любой из моих ратников.

— Добро.

Савельев направился к пленным. В коридоре он встретился с князем Микулинским. Тот выглядел озабоченно и в то же время по-деловому.

— Что-то новое, Дмитрий Иванович? — спросил Савельев.

— Только что прибыл гонец от князя Земнова-Орехина. Государевы следователи и охранная дружина находятся в двадцати верстах от города.

— Это значит, что где-то после вечерней службы они подойдут к городу.

— Да, так.

— Готовишься?

— А как же иначе, Дмитрий Владимирович?

— Мне нужен доступ к сокровищам, а так же к Воронову и Меченому.

— Зачем, князь?

— Не могу сказать. Напоминаю о царской грамоте и моих особых полномочиях, прописанных в ней.

Князь Микулинский тяжело вздохнул, полез в карман, достал ключ и сказал:

— Это от подвального замка, где находятся сокровища, а икона и так у тебя. Охране я повелю исполнять все твои приказы. Но…

— Что? — спросил Савельев и взглянул на него.

— Скажи, князь, что ты задумал.

— Об этом ты, Дмитрий Иванович, узнаешь. Но все, что бы я ни делал, следует держать в тайне. Таково высочайшее повеление государя.

— Даже от высоких гостей?

— Главному среди них говори. Более никому.

— Опять загадки.

— И еще, Дмитрий Иванович, стража, оберегающая сокровища и преступников, должна оставаться на постах до твоего особого распоряжения. Тебе придется отдать его по прибытии следователей, никак не раньше. А насчет загадок скажу, что вся наша жизнь — сплошная тайна.

— Тут ты прав, Дмитрий Владимирович. Я подчиняюсь.

— А иначе предстал бы перед суровым судом государя. Но я не хочу пугать тебя. Ты достоин высочайшей милости. Твоя заслуга в возвращении сокровищ и иконы, в успешных поисках зачинщиков похищения, убийства ратников царской дружины, неоценима. Я так и доложу царю.

— Да, Дмитрий Владимирович, ты уж отметь меня.

— Но при условии, что мой приказ будет исполнен должным образом.

— За это не беспокойся.

Начало смеркаться, когда к темнице подошла лошадь с телегой и возницей, ратником дружины Осина. Возле заднего входа во дворец встала вторая повозка. Исполняя приказ тысяцкого, стража пропустила ратников. Им потребовались считаные минуты на то, чтобы погрузить в телеги короба и связанных пленников, накрыть их рогожей.

Темнело быстро. Обе дружины по два-три человека вышли в посады, из них, минуя село Дубино, двинулись к Черному лесу и Гиблой роще. Они встретились на месте сражения с разбойниками и направились к дороге, ведущей на Старицу.

Через полчаса после этого в Тверь въехали царские следователи во главе с князем Земновым-Орехиным.

Уж что там было далее, то нам неведомо.

Сводный отряд под общим командованием князя Дмитрия Владимировича Савельева прошел путь в триста семьдесят верст и благополучно добрался до небольшой деревушки Самга, расположенной в десяти верстах от Москвы. Невдалеке от селения воевода приказал всем остановиться.

Дмитрий подозвал к себе Осина и сказал:

— Все, Егор Михайлович. На этом наше совместное путешествие закончилось. Теперь твоей дружине надо идти прямо через деревню.

— А вы? — спросил Осин.

— А у нас другой путь. Не взыщи, Егор, на то воля государя. Большое тебе спасибо за все. Думаю, на Москве встретимся, вдоволь попьем хлебного вина.

— Ничего, Дмитрий Владимирович, не понимаю, но мне того и не надо. Повинуюсь. А насчет встречи да вина, так мое подворье недалеко от твоего. Людей спросишь, они подскажут. Отчего не погулять после работы?

— Давай, Егор, веди дружину дальше.

Дружина Осина ушла в деревню. Дмитрий же повел своих ратников на то место, которое было им уже знакомо.

На холмы недалеко от Воробьево дружина вышла, когда солнце приближалось к закату, строго в установленный срок.

Горбун, шедший в передовом дозоре, обернулся и крикнул:

— Князь, впереди царь и Крылов, за ними стража. Они уже ждут нас.

Савельев посмотрел вперед. Да, так оно и было.

Завидев дружину, от стражи отделились два всадника. Впереди держался государь всея Руси Иван Васильевич Грозный.

Ратники особой дружины спешились, встали в строй, держа коней за уздцы. Савельев передал своего скакуна Бессонову-старшему, пошел вперед.

Государь подъехал к дружине и соскочил с коня. За ним спешился и Крылов.

Савельев доложил:

— Государь, твое задание выполнено. Ордынский клад и икона, похищенная с Афона, найдены, отняты у разбойников и доставлены сюда. Шайка истреблена, захвачен ее главарь Меченый, он же Козьма Пурьяк. Взят и тверской боярин Всеволод Михайлович Воронов. Именно он и московский боярин Толгаров задумали это преступление.

— Где икона? — спросил царь.

Савельев снял с плеча суму, достал из нее икону, протянул государю.

Тот встал на колени, поцеловал икону, истово перекрестился, поднялся и обнял Савельева.

— Благодарствую, князь. Ты сделал великое дело.

— Я, государь, всего лишь исполнял твой приказ.

— Да, но исполнить его мог только ты и твои ратники.

Царь прошел вдоль строя и обнял каждого ратника. Те сильно засмущались. Горбун даже начал икать. Никто не ожидал подобного.

Иван Грозный повернулся к Крылову и проговорил: