Книга Побег без права пересдачи, страница 60 – Наталья Мазуркевич

– Уже решили, что ставим?

– Зачем?

– Как – зачем? Если вам скосят все провинности на полгода вперед, разве вы не сможете шкодить, когда вздумается? – Трейс заинтересовано приподнял голову. Хм, он что, не читал? – И без всяких последствий и санкций, – закончила я.

– И что требуется?

– Поучаствовать в постановке, – как маленькому, объяснила я.

Болотник задумался, прикинул, сколько сил потребуется, и поинтересовался:

– А когда мероприятие?

– Через три недели, – сверившись с собственными записями, откликнулась Вита и усмехнулась: – Участвуем?

– И ты еще спрашиваешь? – возопил Трейс, который мгновенно забыл о своей лени.

– Тогда определимся с репертуаром… – начала прорабатывать организационный момент Вита.

В результате коллективного чтения фольклора народов мира (не здешнего) мы остановились на доброй и вечной сказке про, разумеется, болотников. Итак, честь быть поставленной самой аутентически верной расой выпала «Царевне-лягушке». После многочисленных споров и консультации со стороны Киры мы сменили название на более соответствующее. «Царевна-Жабка», так мы назвали наш проект на стыке культур.

Ради масштабности действия Вита обещала даже связаться с самой Кохой Весновой и договориться о ввозе настоящей ездовой жабы. Или же, если улыбнется удача, попросить способствовать договору аренды. Вопрос остального реквизита обещали решить Трейс, Джейс и примкнувшая к ним Кира. Мне же отвели роль главного пинателя и мотиватора, а по совместительству – и помощника Виты. Она сама меня выбрала помогать, видимо, не желая все доверять Кире.

С тяжелым сердцем я возвращалась в нашу комнату. Я скучала, отчаянно скучала по своей милой Жабке. Как она там, на болоте? Грустит? Вспоминает меня? Не болеет ли, маленькая? Все ли пупырышки на месте?

А на часах уже было пять вечера. Потянувшись и закатав рукава, я отправилась наводить красоту. Точнее, ее кикиморский вариант. Благо, клей у Виты был в открытом доступе, как и накладные прыщи.

Долго ли, коротко… Много ли, мало… А в дверь комнаты постучали. Требовательно, настойчиво, обещая стучать и дальше, пока не откроют. А часы меж тем пели серенады, означая начало нового круга большой толстой стрелки.

Дверь открылась, и в комнату вошла недовольная Вита. Она держала книжку в глянцевой обложке, на которой, старательно закусив стрелу, на листе кувшинки изволила брать всякую гадость в рот большая лупоглазая лягушка.

– Просвещаешься?

– Нужно знать, с чем имеем дело. Команду я записала, так что пути назад нет.

– А Жабка? – рисуя фиолетовые круги под глазами, поинтересовалась я.

– Коха обещала поспособствовать, так что в грязь лицом не ударим. – Кикимора взглянула на мои приготовления и усмехнулась: – Хочешь произвести впечатление?

– Незабываемое, – усмехнулась я, размазывая тушь по свеженарисованным синякам. – Ну как тебе?

– Стильно, – выбрала наиболее нейтральное слово кикимора. – Не задерживайся, нам еще роли распределять. Опоздаешь к полуночи – будешь Жабкой.

– Всегда мечтала, – рассмеялась я и походкой хромой лошади (скользкий пол в ванной порой бывает на руку) выпорхнула в коридор.

Меня ждали. Явно готовились. Вон как зубы сияют! А как крылья выхолены! Он бы еще сережку в ухо вставил! Приглядевшись, поняла, что последнее пожелание невозможно. Ибо там и так все было. Четыре серьги блестели разными камнями. И как только ухо не отвалилось?

– Интересно выглядите, – оценил мои приготовления Наон.

– И вы, – в тон ответила я.

Да уж, смотрелись мы незабываемо. Я – как на Хэллоуин, он – как на королевский бал.

– И где будет проходить «отработка»? – выделила последнее слово.

– Узнаете.

– Вне себя от восторга, – сухо проинформировала я и протянула демону руку.

Что ж, посмотрим, куда на этот раз меня потащат. На королевском приеме я уже и так была. Что там дальше? Свадьба? Похороны? Или, может, пытка театром? Помнится, в Средние века представления шли и по пять-шесть часов, а мне к двенадцати домой. Чую, придется, аки Золушка, прицельно теряя туфли, мчаться в родную Академию. Ну ничего, где наша не пропадала?

Не пропадала наша в цирке. Это я поняла, едва мы вывалились из экипажа, схлопотали странный взгляд от кучера и направились прямиком к фейс-контролю. На входе в цирк стояли двое: шкафчик, на котором едва-едва сходилась ливрея (я поняла, что цирк начинается с самого входа!), и низенький лысеющий дяденька с пухлой папкой в руках и моноклем, висящим на шее.

На площадке перед ними толпился народ разной степени зажиточности и пафоса. Были здесь купцы с женами, которые волком смотрели друг на друга, гладя лис на воротниках, были особы поважнее и поэлегантнее, дожидающиеся своих папиков, а были и вовсе – эльфы. Что здесь потеряли – уму непостижимо. И были мы, кикимора и демон, который презрительно оглядел дожидающихся и затащил меня прямо в холл, даже не обмолвившись словом с охраной. Чувствую себя моделью: опять таскает кто ни попадя и даже на недовольное мычание не реагирует.

Попробуем иначе.

– Это намек? – поинтересовалась я, едва меня отпустили и дали возможность отдышаться.

– Намек?

Удивление на лице демона было столь неподдельно, что я засомневалась в его искренности.

Вокруг нас, по странному стечению обстоятельств, не наблюдалось ни единого человека, словно весь этаж выкупили. Или в ложу, куда меня притащил этот демон, пускали очень немногих? Скорее, верно второе. И не всех, и не со всеми.

– Ага, в театр вести стыдно, а в цирке и своих хватает. Так что мои старания даже не заметят.

– А вы старались? – притворно удивился Наон, напрочь игнорируя первую часть фразы.

«Джентльмен», – думала я, пока он не продолжил:

– А цирк… Таких, как вы, здесь больше нет.

Я задумалась. Крепко так, с интересом разглядывая интерьер.

– Ваз здесь тоже нет, – усмехнулся демон. – По соображениям безопасности.

– Уже случались, – я прикусила губу, размышляя, как бы покорректнее выразиться, – прецеденты?

– Здесь? Нет, что вы. Те, кого приводят наверх, редко опускаются до тривиального швыряния ваз. Скорее – яд или отравленные цветы. Хотя, помнится, и веер неплохо подошел.

– Вы так часто посещаете это место? – нахмурилась я.

– Приходится по долгу службы.

– Сочувствую, – тихо сказала, а сама обратилась в слух: по лестнице кто-то шел. И, как мне показалось по темпу продвижения, цель находилась именно здесь.

Шаг, еще один, еще… Показалась макушка.

Светловолосая девушка в синем платье с лентой на поясе и тяжелыми серьгами в ушах выпорхнула пред наши очи. Остановилась, заметив демонюгу, улыбнулась, будто он был алмазным колье, и увидела меня. Деву перекосило. Меня перекосило просто из солидарности и любви к искусству.