Онлайн книга «Коронный разряд»
Артем явно удивился, но виду не подал. Кнопкой опустил стекло рядом с собой, позволяя звукам оживленной трассы ворваться в салон. Следом пришел запах разогретого асфальта и бензина, а парой секунд позже – тонкие нотки хорошего одеколона. Из-за высоты машины, взгляды Артема, все еще дисциплинировано удерживающего руки на руле, и подошедшего господина, оказались на одном уровне. Седина на висках, морщины под глазами и холодный, цепкий взгляд, за равнодушием которого чудилась ярость и обреченность, запрятанные настолько глубоко, что уловить их можно было только зная, что произошло. Артем понятия не имел, оттого встретил офицера радушной улыбкой и простодушным вопросом. – Что-то случилось? – Произнес мой друг легко и спокойно, щурясь от заглянувшего в открытое окошко яркого солнца. Офицер ощутимо вздрогнул, подавившись заготовленной фразой. Но довольно быстро собрался и четким, выверенным движением протянул футляр Артему. – Приношу извинения, Артем Евгеньевич, за доставленные неудобства. Неизбежные в профессии накладки. Виновные будут строго наказаны. Прошу принять от всего сердца. Артем подарок принял, умудрившись не выдать обескураженности на лице и не озвучить вертящиеся на языке вопросы. – Честь имею, – резко качнул головой офицер, по-уставному повернулся через левое плечо и отправился к своей машине чуть ли не чеканя шаг. Надо сказать, следующие свои слова Артем произнес уже после того, как позади вновь замерцало синим, и ведомственный авто, потребовав себе начальственным покрякиванием место в вечно спешащем потоке, вновь вырулил на магистраль. И даже после этого события прошло не менее пяти минут. – Максим, что происходит? – Коротко выдохнул он, продолжая смотреть вперед через лобовое стекло. Футляр продолжал лежать на его коленях нераскрытым. Я изобразил пантомимой, что вообще-то мне настрого запретили что-то говорить. – Не пясничай. Можешь говорить. Итак? – Рубленными и строгими фразами потребовал он ответа. – Позволь выразить искреннее возмущение этим безальтернативным тоном, который накрепко связывает меня с происшедшим. Эта тенденция во всем винить именно меня, раздражает еще со школы. Какая-то вечная презумпция виновности! – Но это ведь ты, да? – Не сменил тон Артем. – Я, но… – Максим! Один из случаев, когда слово приобретает новое значение. Было имя – а стало нечто обвинительное и требующее немедленного раскаяния вместе с расшифровкой всех планов. – Ладно… Твоя машина, как я уже сказал, была контейнере. Вертолет с контейнером летел в Москву. Мои недоброжелатели задействовали свои связи в штабе ПВО столицы и посадили вертолет. Вскрыли контейнер, сорвали пломбы. А там твой джип. Княжеский, то есть. – Краденный… – Глухо отозвался Артем. – Ну кто ж станет красть княжеский джип! Да кому такое в голову придет! Артем молча сложил руки на руле и уперся в них лбом. – Вот и получается, что местного генерала подставили, заставив посадить вертолет с имуществом наследника княжества Шуйских. А тот даже не аристократ, ему твой гнев, переданный через отца, всю карьеру сломать может. Вот, разыскал нас и пришел лично приносить извинения. – Так что у тебя в Москве есть первый должник, – бодро завершил я, уже со скепсисом предчувствуя, что благодарностей не дождусь. – Максим, а мне он нужен? – Выпрямился товарищ и строго посмотрел на меня. – Ну, дело ведь хорошее. Не в этом году, так через пару-тройку… Артем поднял стекло, завел машину и молча вырулил на магистраль. Смотрел он вперед холодно и равнодушно, сконцентрировав все внимание на дороге. А подарок офицера, так и неоткрытым отправился на заднее сидение, вместе с документами, собранными одним движением с приборной панели. – Что, даже что в футляре, не посмотришь? – Осторожно поинтересовался я, заерзав от его реакции. – Нет. Я невольно покосился назад. – А можно я посмотрю? – Нет. Тревожное ощущение и некая неустроенность, как у кота перед дверью, за которой кто-то шуршит, поселилась в душе. – Я одним глазком? Артем вобрал воздух для очередного категоричного отказа, но выдохнул с некой обреченностью и отмахнулся рукой. Быстро перегнулся через кресло, приподнял крышку, мазнул взглядом по содержимое, закрыл и удовлетворенно вернулся на место. Ощущения – как будто прохладный ветер подул на зачесавшееся место. – И что там? – Полюбопытствовал все-таки Артем, пусть и прежним равнодушным тоном. – Наградной кортик, выданный в честь завершения офицерских курсов. Категорически не рекомендуется терять, вещь сугубо индивидуальная и где-то даже ритуальная. – Зачем он мне? – В том-то и дело, что незачем! – Старался добавить я эмоциональности в тон, чтобы перебить его равнодушие. – Поэтому спокойно можешь вернуть его назад. Более того, с твоей стороны это будет правильно и красиво. Но так как это подарок возвращенный, то вместо него тебя попросят выбрать что твоей душе угодно: вещь или услугу. Это обычная ситуация, когда неизвестна плата, которую затребуют, но по умолчанию согласны на любую. – Я же не для себя… – Произнес чуть смущенно, так и не дождавшись ответа или какой-либо реакции. И вновь тишина. – Мы же просто ехали учиться, – произнес он, не выдержав, сквозь зубы. – Тебе не кажется, что просто ехать – невероятно скучно? – Поэтому надо манипулировать, использовать чужой герб и имущество, сталкивать лбами генералов и тревожить систему обороны столицы?! – У меня все точно и запланировано на несколько ходов. – Уверил я его. – В конечном итоге, ты главный выгодоприобретатель, без малейшего для себя риска. – А ты? – Я – в легком плюсе, – добавил я тоном скромного хорошиста. На этот раз молчание длилось несколько минут. Я уже собрался выдать что-нибудь примирительное, когда Артем вновь заговорил – тоном усталым, но с оттенком заботы. Как отчитывают тех, кто бесспорно дорог. – Скажи, почему с тобой все так сложно, а? Какие-то танки, вертолеты, контейнеры, генералы… Набрал было воздуха, чтобы отделаться шуткой, но, поразмыслив, решил, что так будет неправильно. Крепко дружили мы достаточно давно, так что теперь многое друг о друге не знаем. При этом, в памяти моей, Артем – он все еще прежний, будто не прошло и одного дня с момента последней встречи. И для Артема, наверняка, я остался там, в конце девятого класса. Забавно, но отвечая на его вопрос, не придется искать отметку, с которой все изменилось, после которой со мной стало «все так сложно». |