Онлайн книга «Государева избранница»
|
Юный царь постоял, покусывая губу и обдумывая услышанное. Повернулся к рынде, лет тридцати на вид, с аккуратной бородкой клинышком и ткнул ему пальцем в грудь: – Как твое имя, боярин? – Боярский сын Ушня, государь! Из рода Белкиных. – Я приказываю тебе, Ушня, немедля скакать в Тюмень, найти там боярскую дочь Марию Хлопову и доставить пред мои очи! – Прости, государь, но я давал клятву хранить тебя и оберегать и отлучиться от тебя не могу, – поклонился ему телохранитель. – Но я приказываю тебе! Такова моя воля! – Я твой слуга, государь. Я стану тебя оберегать и защищать, не жалея ни сил, ни живота своего. – Ты отказываешься мне повиноваться?! – Я обязан оберегать тебя и защищать, Михаил Федорович. – Проклятие! – Царь всея Руси отпихнул телохранителя в сторону и вышел из горницы. Спустя полтора часа, злой и уставший, он вошел в свои покои. От окна к нему повернулся седобородый бледноглазый старец, одетый в золотую мантию, с черным посохом и большим нательным крестом на груди. – Ты выглядишь нездоровым, государь, – встревожился митрополит Сарский и Подонский. – Все ли с тобой в порядке? – Ты знаешь, где находится мой печатник, святитель? – ответил ему юный царь. – Печать ставится на указы, составленные Думой, письма Посольского приказа, грамоты Разрядного и Поместного приказов… – ответил митрополит Иона. – Посему печати и ее хранителю не нужно находиться рядом с тобой. У него много работы. – Моей печатью распоряжаются все, кроме меня, святитель? – Все приказы, все дьяки и воеводы служат на твое благо, государь Михаил Федорович, – степенно ответил митрополит. – Они издают указы во исполнение твоей воли, и на них ставится твоя печать. – Я хочу вернуть Марию Хлопову в Москву! Такова моя воля! – Раба Божья Мария уличена в крамоле и потому решением Боярской думы отправлена в ссылку… – Хватит! – хлопнул ладонью по столу правитель всея Руси. – Я слышал это сегодня уже двести раз! Я царь! Я требую ее вернуть! – Она бесплодна, Михаил Федорович. Тебе надобно подумать о другой жене. – Я не хочу другую! Я обручен с Марией, ты сам венчал нас, святитель! – Она бесплодна, государь. Именем Господа нашего заклинаю тебя, раб Божий Михаил, – осенил юношу крестным знамением митрополит. – Во имя державы нашей и всего мира православного призываю тебя исполнить свой долг и выбрать себе здоровую супругу, каковая дарует Руси наследника. – Обручена мне Господом невеста, святитель! – твердо отрезал государь. – И брать иной я не хочу и не стану! – Но ты должен… – Я царь! Я правитель всея Руси! – сорвался на крик православный самодержец. – Я требую исполнения моей воли! Я приказываю! – Вестимо, говорить о семье ты еще не готов, – понял митрополит Иона. – Отдохни, чадо мое. Я приду позднее. 17 мая 1617 года Москва, Кремль, Успенский собор Солнце хорошо освещало храм через окна в стенах, через световые колодцы под куполами, через широко распахнутые двери – и потому от свечей, что горели на люстрах под потолком и на подставках перед иконами, особой пользы не имелось. Но свечи и лампады все равно чадили, распространяя запах воска, ладана и подгорелых пирожков. В этот полуденный час собор был полон. Напротив врат, перед алтарем возвышался на пятиступенчатом пьедестале тяжелый позолоченный трон с непропорционально высокой спинкой. Здесь восседал царь всея Руси, сверху вниз наблюдая за ходом Земского собора. Слева от него стояли самые знатные из князей, справа – православные иерархи. А дальше, за их спинами, расположились многие и многие сотни людей из всех народов и сословий, верований и убеждений – выборные представители от всех земель и городов бескрайней русской державы. В этот раз на Земский собор на суждение всего народа вынесли всего три вопроса. Первый – о «четвертой пятине». Смута и долгая война дочиста опустошили царскую казну. И хотя Посольскому приказу удалось сговориться о мире со Швецией, причем даже с возвращением многих потерянных из-за подлости князя Шуйского земель, сражения с ляхами все еще продолжались, и набегам польских и казачьих шаек не видно было конца. Требовалось снаряжать стрелецкие и боярские полки, нанимать своих казаков, восстанавливать крепости. А все это требовало золота… Ради укрепления рубежей и избавления от польской напасти государь всея Руси и Боярская дума испрашивали у народа разрешения собрать еще один, дополнительный налог. И всенародный Земский собор, вняв объяснениям правителей русской земли, на сие лишнее тягло легко до изумления согласился. Вторым вопросом стала просьба английского королевства дозволить далеким островитянам плавать по русским рекам в Персию и Индию и искать пути в Китай через Сибирь и реки тамошние – Обь, Каму, Енисей. Однако желание диких нехристей пробраться в глубину русских земель никому на соборе не понравилось, и потому на королевское письмо собор решил не отвечать. И наконец, Земскому собору надлежало решить судьбу государя всея Руси, которому так и не удалось сыграть столь желанной свадьбы. К ступеням перед троном вышел сам митрополит Иона, стукнул посохом, чуть поклонился и заговорил: – К вам, люду православному, ныне обращаюсь, дабы услышать глас народный, узнать ответ всей земли русской. Минувшей осенью государь наш выбрал себе невесту, рабу Божью Марию, из рода боярских детей Хлоповых, и я самолично молодых людей сих пред ликом Господа обручил. Однако же вскорости занедужила невеста, и по той причине опытные лекари ее со всем тщанием осмотрели. И вот каковое решение вынесли… Митрополит оглянулся, вперед выступили царские окольничьи, рыжебородые братья Салтыковы. Михаил Михайлович широко перекрестился, поклонился на три стороны. – Слушай меня, люд православный! Невесту царскую по моему вызову лечили два самых лучших и известных лекаря. Премудрый сарацин Балсырь, у лучших мудрецов таинства лекарские познававший, и схизматик немецкий Валентин, поляков много лет пользовавший. И оба сиих знатока нам с братом поведали, что животом Мария Ивановна страдает, потому как болезнь у нее нутряная хроническая, и через то понести она более уже никогда не сможет… – Засим приговор Земского собора услышать хотим, – продолжил митрополит. – Допустимо ли государю нашему, следуя клятвам обручальным, жениться на бесплодной деве? Либо от клятвы, обманом полученной, Михаила Федоровича надобно освободить, дабы он смог крепкую и здоровую супругу себе подыскать и род царский продолжить! По собору побежало шушуканье. Собравшиеся здесь бояре, стрельцы, крестьяне и священники переглядывались, шептались, пожимали плечами. |