Онлайн книга «Сотник. Так не строят!»
|
– Да пойми ты, Серафим Ипатьевич, спит он ещё – слабый совсем! – Хрр, а я о чём соседка? – Бурей трубно высморкался. – Оттого и пришёл с самого с ранья! До крепости далеко, а быстро не поедешь! С бережением надо. Чай, знаю как! – Дядька Серафим, как раненых возить, никто лучше тебя не знает, – Алёна решила, что доля лести не помешает. – Но, может, не сегодня? Пусть окрепнет. И Настёна говорила… – Матушка Настёна знает, да только не понимает! – мотнул башкой обозный старшина. – Сейчас ему в крепость съездить любого зелья нужнее! И не спорь! Иди, поднимай своего! – Да хоть поесть ты ему дай, изверг! – Алёна бросилась в безнадёжную атаку. – Хрр! Дура-баба! Пожрать – первое дело! – Бурей хлопнул себя по бокам. – А ну, пошла в избу – Кондрата кормить! – Сейчас, Серафим Ипатьевич! – женщина поняла, что достигла предела возможного. – Ты сам-то зайди, откушай! – Это хорошо! – довольно осклабился обозный старшина. – Хозяин? – жалобно проблеял из-за ворот холоп. – Сидеть! – рявкнул не оборачиваясь Бурей и закосолапил вслед за Алёной в дом. Сучка Алёна с Буреем застали уже на ногах. Да и немудрено – шум, который подняли спорщики, перебудил всех соседей. – Здравствуй, Серафим! – Плотницкий старшина обрадовался приходу друга. – Здорово, Кондрат! – Бурей радостно оскалился. – Сейчас покормимся, чем хозяйка побалует, да поедем – надо же твоих обрадовать. – Спаси тебя Бог, а я-то думал, как добраться, – Сучок даже подался вперёд. – С санями, боюсь, не совладаю ещё. – Мож, и совладаешь, только проверять не будем, – хмыкнул Бурей. – Для того холоп на улице дожидается. А сейчас пошёл за стол! – А ты, ничего, Кондрат, быстро оправляешься! – Обозный старшина оторвался от поглощения каши и кивнул в сторону Алёны. – Да и не мудрено при такой-то хозяйке. Вона как кормит! – Спасибо на добром слове, Серафим Ипатьевич, – Алёна слегка поклонилась в ответ, не сводя глаз с Сучка, впервые незнамо за сколько времени увлечённо работающего ложкой. С помощью обозного старшины Сучок спустился с крыльца и погрузился в сани. Нет, не настолько слаб он был, но Алёна со сметающей всё заботой (даже Бурей отступился) опехтерила своего ненаглядного в такое количество одёжек, что раб божий Кондратий едва передвигался. – Трогай, – пнул холопа Бурей и сам повалился в сани. Возница хекнул от хозяйской ласки и тронул лошадь вожжами. В дороге на Сучка снова навалилась смертная тоска. Старшина пытался с ней справиться, но чёрный, полный кошмаров омут тянул его в себя всё глубже и глубже. – Кондрат, ты чего? Схудилось никак? – Бурей ощутимо тряхнул друга. – А? – Сучок с трудом сообразил, где находится. – Нет, не схудилось. – А чего отвечать перестал? – Бурей прищурился. – Опять себя жрёшь? – Серафим, что я детям их скажу? Бабам что скажу? – Мастер скрипнул зубами. – Что их с собой на тот свет увёл, а сам на этом задержался? Сучок так и не понял, почему в голове вдруг грохнул немаленький колокол, а перед глазами замельтешили звёзды и цветные пятна. А когда зрение прояснилось, то обнаружил, что Бурей сгрёб его за грудки и, притянув к себе, рычит: – А то и скажешь – мужья и батьки их в бою легли, как ратникам надлежит! Он снова встряхнул Кондратия и скорчил совершенно зверскую рожу: – Вас защитили, волю, дом и корм вам добыли, скажешь! Запел, б…! Баба! Раньше сопли жевать надо было! Ратники вы все теперь, а ты воинский начальник! Коли не нравится, так я тебе вожжи дам – иди да повесься! Или яйца себе открути – на кой они тряпке?! Бурей слегка отстранился, перевёл дух и продолжил: – От них тоже всё выслушаешь! Молча! Повинишься, что не уберёг… – Серафим сглотнул и уже тише добавил. – Привыкай, не в последний раз, хотя хрена пареного к такому привыкнешь! Вот так-то! – Не в последний, говоришь? – переспросил Сучок, высвобождая ворот. – Не, етит тебя! Агушеньки, б…! Мож, тебе ещё раз по балде заехать для просветления? – Бурей всплеснул руками. – Ратник ты теперь, не в сотне, само собой, а всё равно какой ни есть, да ратник. И твои тоже. Никуда не денетесь – сами выбрали. – Угу, – Сучок через силу кивнул. – Вот! – Бурей удовлетворённо оскалился. – А ты над ними десятник. А десятник, оглоблю тебе в дупло по самое не балуй, это не перед бабами красоваться, а вот и такое тоже. – И как быть теперь? Ты ж ратник, Серафим, и ратника сын, и над обозом старший, научи! – А вот так и быть! – фыркнул Бурей. – Тебе Филимон уже всё сказал, добавить нечего. Али забыл? – Забудешь такое! – Сучок на мгновение задумался. – Да, сказал он мне тогда… И у коновязи, и на заборолах… Аж нутро перевернулось! – Хрена с два нутро у тебя перевернулось! – Бурей сплюнул. – В башке осталось – вижу, а до остального и не достало! – Как? – А вот так! Коли достало бы, так ты бы сейчас не ныл, как монашка, что от прохожего затяжелела! – фыркнул обозный старшина. – Как быть, как быть – через себя Филимонову науку пропустить, чтобы наука эта тобой стала! Вот сейчас и начинай! – Что начинать? – Хрр, нет, я тебя точно сегодня прибью! Тебе холопы что, все мозги вышибли? Через себя пропускать! – Бурей сплюнул. – Тебе Филимон что сказал? Войско за командиром идёт! А как за тобой таким идти? Сидит – сопли до мудей развесил! Хрр, как бы тебе паршиво не было, показывать не смей! И перед вдовами да сиротами когда встанешь – не смей! Ни сопли пускать, ни нюни разводить! Повинись, что не уберёг, поклонись земно, но квохтать не смей – не их, себя жалеть будешь, а себя нельзя… – А? – Цыц! Не сказал я ещё! – оборвал Бурей. – Семьи ты их не бросишь и с голодухи пропасть не дашь, знаю. Даже если б хотел их бросить – не дадут. Только ещё одно есть – с сыновьями их заместо батьки тебе придётся, да не просто так, а чтоб они, по примеру отцов, считали за честь полечь в бою, понял? – Не, Серафим, не понял пока, но запомнил, – Сучок сосредоточенно кивнул и покосился на своего приятеля – сколько же у него личин? Снова он на себя не похож. – Хрр, уже лучше, – осклабился Бурей. – Сразу такое не придёт. Но по запомненному и делай, а будешь делать – через себя пропустишь. Так наука тобой и станет. – Угу, – кивнул Сучок и зашептал что-то под нос. – Чего шепчешь-то? – Бурей повернулся ухом к плотнику. – Не разберу! – Да спросить хочу. – Спрашивай! – Серафим, а как с мастерством-то нашим быть? – Сучок взглянул в глаза друга. – Ратники мы, конечно, ратники, не отказываемся, да мастерство-то у нас у всех в душе первое. И у меня тоже! Как быть? Чтобы ни тому, ни тому ущерба не было? |