Книга Россия в Первой мировой войне, страница 46 – Николай Головин

Таким образом, мы считаем возможным принять за общий итог всех раненых цифру, вытекающую из исследования доктора В.Г. Аврамова, в 4 200 000, считая ее величиной, ближе всех из до сих пор напечатанных цифр подходящей к действительности ^[59].

Исследование доктора Аврамова позволяет бросить взгляд и на распределение потерь по родам войск, причем мы по-прежнему ограничимся использованием только данных, касающихся раненых, оставляя в стороне цифры доктора Аврамова для убитых и без вести пропавших.

Согласно данным доктора В.Г. Аврамова, общее количество раненых между родами войск распределяется так:

Процентное распределение общего итога раненых между различными родами войск (по данным доктора В.Г. Аврамова)

Пехота являлась самым многочисленным родом войск, в особенности в Русской армии, и потому-то львиная доля потерь выпадает на нее вполне естественно. Но подавляющие размеры этой доли объясняются также тем, что пехота по самому роду своей работы несет и наиболее интенсивные потери.

Исследования доктора В.Г. Аврамова дают также некоторые указания о процентном соотношении офицерских и солдатских потерь ранеными в различных родах войск Русской армии.

Процент офицерских и солдатских потерь ранеными в различных родах войск (по данным В.Г. Абрамова):

^{Офицеры … Нижние чины}

Приведенная таблица показывает, насколько тяжелее были в Русской армии потери в офицерском составе по сравнению с нижними чинами; в пехоте процент раненых офицеров превосходил таковой же солдат в 1,5 раза; в кавалерии — в 2,3 раза; в артиллерии — в 3,6 раза; в инженерных войсках — в 1,9 раза; в общем же для всей армии офицеры в полтора раза больше подвергались ранению, нежели солдаты.

Для того чтобы получить представление о тяжести кровавых потерь, понесенных в минувшую войну Русской армией, мы сравним данные доктора В.Г. Аврамова с общим процентом потерь родов войск во французской армии; для однородности сравнения мы приведем только данные доктора Аврамова, относящиеся к потерям нижних чинов (т.е. подавляющей массы армии).

Сравнение процентов потерь в различных родах войск в Русской и французской армиях

^{Процент потерь раненых среди нижних чинов Русской армии … Общий процент потерь во французской армии}

Это сравнение обнаруживает, насколько кровавее была война для Русской армии вследствие необходимости восполнить недостаток в технике лишними потоками крови: русская пехота более чем в полтора раза, а русская кавалерия в два с половиной раза несет более потерь, нежели соответствующие рода войск французской армии; русская же артиллерия лишь немногим превосходит в этом отношении французов, а наши инженерные войска даже уступают им.

Во всяком случае, из этой таблицы нужно удержать одно общее заключение, важное для наших дальнейших выводов: кровавые потери Русской армии должны быть не только абсолютно, но и относительно тяжелее кровавых потерь французской армии.

Мы видели выше, что первичный подсчет Отчетно-статистического отдела, сделанный в 1920 г. , дал следующие цифры: 546 253 убитых и умерших от ран при 2 830 262 раненых.

В 1925 г. советское Центральное статистическое управление (Отдел военной статистики) напечатало другие цифры : 643 614 убитых и умерших от ран при 2 754 202 раненых.

Это приводит к следующим взаимоотношениям:

В первом случае — 1 убитый или умерший от ран приходится на 5,18 раненого.

Во втором случае — 1 убитый или умерший от ран на 4,28 раненого.

Оба этих взаимоотношения явно противоречат действительности.

Подробное изучение потерь, понесенных французской армией в минувшую войну , показало, что 1 убитый или умерший от ран приходится на 2,39 раненого.

Согласно немецким исследованиям , в германской армии: 1 убитый или умерший от ран приходится на 2,35 раненого.

Таким образом, мы видим, что выводы для французской и германской армий почти совершенно тождественны. Это объясняется тем, что смертоносность оружия представляет собой при очень большом числе случаев постоянную величину.

Нет никаких оснований предполагать, что в Русской армии процент убитых среди общего числа пораженных меньше, чем во французской или германской. Вместе с этим процент умерших от ран должен быть, несомненно, большим, чем в поименованных выше двух армиях. Санитарная помощь, а в особенности транспортировка раненых были хуже хотя бы из несравненно более трудных условий, вытекающих из нашего малодорожья. Поэтому можно с полной уверенностью утверждать, что, если мы примем за основание выводы, полученные из статистического исследования потерь во французской армии, мы придем к числам меньшим, чем действительные величины. Тем не менее подобное изучение позволит нам подойти гораздо ближе к истинным числам, нежели данные, опубликованные в советских изданиях.

Неоднократно цитируемая работа доктора J. Toubert позволяет установить, что из каждых 72 раненых умирали: в течение первых 12 часов после ранения — трое; из остальных скончавшихся двое умирали в санитарных учреждениях театра войны и один в лечебных заведениях глубокого тыла.

Зная хорошо условия, в которых работали наши перевязочные пункты и передовые санитарные отряды, мы можем с уверенностью сказать, что подавляющее число раненых, скончавшихся в первые двенадцать часов после ранения, должно было попасть у нас в категорию умерших при части. Между тем доктор В.Г. Аврамов определяет численность этой категории всего в 24 713. Если применить то взаимоотношение, которое определилось для французской армии, то численность раненых, умерших в первые 12 часов после ранения, должна исчисляться при 4 200 000 раненых не менее как в 175 000. Отсюда мы видим, что от учета доктора В.Г. Аврамова ускользнуло не менее 150 000, которые попали у него в рубрику «без вести пропавшие». Это мнение еще раз подтверждает то, что общий итог, исчисленный доктором В.Г. Аврамовым, даже с указанной им надбавкой в 10%, ни в коем случае не является преувеличенным; принимая за общую исходную цифру 4 200 000 раненых, мы можем быть уверенными, что все выведенные нами числа окажутся менее истинных.