Книга Служебный роман по-карибски, страница 29 – Налини Сингх

– И долго ты будешь позволять ей управлять твоей жизнью, Дженна? Из-за нее ты бросила работу. Из-за нее сдуру отправилась к преступнику, чтобы вернуть браслет и исправить ее ошибку. Когда ты поймешь, что должна жить собственной жизнью? Ты не отвечаешь за свою мать.

Дженна ахнула:

– Я самостоятельно принимаю решения.

Кейб рассмеялся:

– Уверена? Ты просто продолжаешь доказывать свою невиновность.

Дженна изумленно смотрела на него:

– Ты только что обвинил меня в попытке доказать себе, что я не похожа на свою мать?

– Разве это не так?

Она покачала головой:

– Какой же ты лицемер!

Кейб опешил:

– Лицемер?

– Ты действительно ничего не понимаешь? Ты всю жизнь только и делал, что ставил перед собой цели и достигал их, чтобы доказать свою ценность для семьи Джордан. Все вокруг знают, что ты настоящий подарок для своих родителей. Только ты этого не понимаешь! – Она всплеснула руками. – Это почти так же, как… Нет, забудь об этом.

Кейб скрестил руки на груди:

– Нет, пожалуйста, договаривай. Я бы очень хотел услышать это.

– Ты словно доказываешь Джеймсу и Триции, что им не надо жалеть о твоем усыновлении. Ты постоянно пытаешься завоевать их любовь, но все время проигрываешь.

Кейбу показалось, что в комнате стало темно. Его плечи напряглись, у него заболела шея. Дженна понятия не имела, о чем говорит. Почему он решил, что она поймет его? Зря он рассказал ей о своем происхождении.

– Спасибо, что вернула браслет, – произнес он. – Теперь, если не возражаешь, я вернусь к работе. У меня много дел. Кроме того, мне надо искать менеджера для работы с проектом на Карибах.

Дженна вздрогнула – он задел ее за живое.

– Это все? – недоверчиво спросила она.

– Да. Все. Я считаю, мы сказали друг другу все, что хотели.

Она покачала головой и вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Кейб прошелся по кабинету, стараясь успокоиться. Ничего не помогало. Его мучили путаница и разочарование последних двух дней, которые постепенно сменялись яростью. Он повернулся, выругался и врезал ногой по столику в центре кабинета. Столик приземлился на пол с таким грохотом, что отголосок, должно быть, донесся до нижних этажей. Но Кейб едва слышал этот шум из-за рева в ушах.

Администратор Кейба снова постучала в дверь его кабинета. Вероятно, уже в четвертый или пятый раз за утро. Она делала это, чтобы проверить его состояние после инцидента несколькими днями ранее, когда он врезал ногой по столу и вызвал переполох. Она не поверила, что Кейб споткнулся и случайно опрокинул столик. Ее визиты его раздражали. Хотя он все равно не мог сосредоточиться на делах после того, как Дженна побывала у него три дня назад.

– Бетти, у меня все в порядке, – начал он и умолк, когда понял, что у нее за спиной кто-то стоит.

– Мистер Джордан, к вам пришел ваш отец.

Кейб положил на стол таблицу, которую держал в руке. Джеймс пришел в офис? Что случилось? Вероятно, его родители узнали об увольнении Дженны.

Кейбу придется объясниться.

Он встал и кивнул:

– Пусть войдет.

Джеймс был в джинсах и клетчатой рубашке, без галстука. Он был отличным бизнесменом, но не любил деловую одежду.

– Отец, я хотел договориться о встрече с тобой. И Трицией.

– Я решил заглянуть к тебе, пока ты в городе. Мне, вероятно, следовало позвонить.

Интересно, ему обязательно быть таким подчеркнуто вежливым?

– Фактически это твоя компания, – сказал Кейб.

Его отец сел на стул напротив письменного стола.

– Компанией управляешь ты. Кстати, я пришел поговорить с тобой о ней. Я слышал, мы можем потерять ценного члена команды Джордан.

Кейб это предвидел. Джеймс почти сразу узнавал все новости из компании, хотя не управлял ею.

– Дженна Таунсенд помогала мне с Карибским проектом, когда ситуация немного… усложнилась.

– Это я понял. Были осложнения помимо пропавшей драгоценности?

Кейб был озадачен. Джеймс продолжал:

– Твоя репутация дамского угодника говорит сама за себя, сынок. Дженна очень привлекательная женщина.

Кейб хмыкнул. Несмотря на то что он и Дженна скрылись тогда от фотографа на Карибах, сплетни все-таки поползли.

– Я пресеку слухи. Это не займет много времени.

Джеймс поднял руку:

– Я спросил тебя об этом не из-за бизнеса.

– А из-за чего?

Джеймс покачал головой:

– Мы с твоей матерью знаем Дженну с детства. У нее была трудная жизнь.

Кейб едва сдержал стон.

– По-твоему, я об этом не знаю?

Его отец поднял брови.

– Она доверилась тебе?

Кейб не думал о разговоре с Дженной в этом ключе, пока не услышал слова отца:

– Полагаю, да.

– Удивительно. Она старается скрывать горькую правду о своей семье.

– У нас была возможность поговорить. – Он смотрел на отца в упор. – Я тоже ей доверился. Я сказал ей правду.

– Неужели?

– О том, что я на самом деле не ваш сын.

Его отец втянул носом воздух:

– Ты так ей об этом и сказал?

– В общих чертах.

– Значит, ты не считаешь себя моим сыном, – произнес Джеймс.

Когда разговор пошел в этом направлении? Они должны были говорить о Дженне и о том, как ее увольнение повлияет на работу компании.

– Я понимаю, как мне повезло. Я всем обязан тебе и Триции.

Джеймс медленно кивнул:

– Ты мне неродной сын, и ты должен нам за то, что мы тебя воспитали.

Ну, раз он так говорит… По сути, он прав, как бы ни были жестоки его слова.

– Как родители, вы сделали все, что могли, – спокойно ответил Кейб.

– Если ты так считаешь, значит, мы явно должны были сделать больше. – Он посмотрел в сторону, подбирая слова. – Слушай, Кейб, мы с твоей матерью, вероятно, не должны были торопиться с усыновлением. Триция не могла справиться с горем, а я не сумел помочь ей. Я сам едва выжил. Но это не значит, что мы не хотели и не любили тебя.

К горлу Кейба подступил ком.

– Спасибо за эти слова.

– Я должен был сказать об этом много лет назад. И еще о многом. – Джеймс сглотнул. – Но я никогда не мог найти подходящего времени. И честно говоря, я трусил. До сих пор. Но лучше поздно, чем никогда, верно? – Джеймс улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. – По правде говоря, – продолжал он, – ты не просто заслужил наше уважение. Многие годы ты был постоянным источником нашей радости и любви. Ты дал нам больше, чем мы могли надеяться, когда впервые принесли тебя домой. И мне стыдно, что я не говорил тебе об этом.