Онлайн книга «Люди, живущие по соседству. Часовщик из Эвертона»
|
— Чего вы не поняли? — Что вы пошли с этим мужчиной. Сколько раз вы поступали подобным образом? — Я не знаю. — А с каких пор? — Приблизительно уже два года. Он смотрел на ее профиль и думал о самых разных вещах: о четырехстах рублях, которые она зарабатывала, о трапезе, состоящей из черного хлеба и чая, о железной кровати в комнате ее брата, о ее невестке и о воде, за которой она каждое утро, как и сам Адил-бей, выходила на лестничную клетку… И между тем ее платье было отлично сшито, а выражение ее лица оставалось уверенным и спокойным! Все как на прошлой неделе: в ближайшие часы следовало ждать грозу. У неба больше не было цвета. Теплый туман окутывал город, и легкие вдыхали слишком густой воздух. — Что с вами, Адил-бей? Мужчина сорвал пристегивающийся воротничок и галстук и теперь стоял, такой нелепый, прямо посреди кабинета. — Вам необходимо сесть. А вот этого он делать точно не хотел, потому что турок до сих пор не отказался от идеи обнять ее. Время от времени он решительно приближался к секретарше, но затем отступал. Зазвонил телефон. Соня послушала, а затем просто протянула трубку Адил-бею. — Нет… Нет… — бурчал консул в аппарат. — Это невозможно… Я плохо себя чувствую… Нет, я не могу никого видеть!.. Я вам говорю: нет, я хочу остаться один, забиться в угол, как больной пес… До свидания… Это была Неджла! — Вы действительно плохо себя чувствуете? — бесстрастно поинтересовалась Соня. — Я уже ничего не знаю. Он явно не чувствовал себя хорошо. Он страдал от жары. Он не хотел есть, однако у него в желудке начались рези. — Знаете, что вам следует сделать? Пойти на пляж и искупаться. А затем неспешно прогуляться до ботанического сада, которого вы еще не видели и который, по словам иностранцев, является одним из самых красивых парков мира. Даже если вы пойдете кратчайшим путем, вам придется преодолеть не менее шести километров. — И что потом? — После этого вы сильно устанете и будете крепко спать. — Вы сами, вы уже следовали этой программе? — Да. — И вы гуляли совсем одна? — Почему бы и нет? Он бы дал ей пощечину. Сама идея — пройти в одиночестве двенадцать километров по палящему солнцу, и все для того, чтобы посетить ботанический сад!.. — Разумеется, вы откажетесь меня сопровождать? — Да, я буду обязана отказаться. — Потому что это грозило бы вам неприятностями? — Это не совсем так. — В конечном итоге мы возвращаемся к тому, с чего начали! Все из-за того, что я иностранец! Вы бы вызвали подозрение! О! Я начинаю понимать! Там, в баре, я видел женщин, которые могли себе позволить уйти вместе с моряками. Но я также знаю, что они работают на ГПУ Признайте очевидное! — А почему бы и нет? Иногда им приходится отвечать на вопросы милиции. — И вам тоже? — Я этого не говорила. — Но вы не осмелитесь утверждать обратное! Этой ночью убили человека, всего в пятидесяти метрах от меня. Соня с любопытством посмотрела на собеседника. — Тот, кто стрелял, носил зеленую фуражку. — А что, у вас полиция никогда не стреляет? — Может быть, и стреляет. Но существует огромная разница: у нас очевидцы происшествия реагируют, пытаются выяснить, что произошло. Вчера же присутствующие даже с места не сдвинулись. — Их это нисколько не интересовало. На лице девушки промелькнула тень улыбки, быть может, только в ее ясных глазах, но она появилась. И, по крайней мере, это немного смягчило обезоруживающую простоту ответа. — Соня… — Вы сегодня уже в третий раз произносите мое имя, но не продолжаете фразу. — Вы хотели бы, чтобы я продолжил? — Нет. И он тоже улыбнулся. Впервые напряжение несколько ослабло. Вдруг у Адил-бея появилось ощущение, что они не так далеки, как ему это казалось. Раздался шум закрываемых ставней. Запасы кооператива были исчерпаны, и Адил-бей увидел, как приблизительно сорок человек побрели прочь с пустыми сетками. Так случалось каждый день. — Я забыла поговорить с вами о стирке вашего белья, — произнесла девушка, вставая. Окно напротив открылось. Колин пришел домой первым, его зеленая фуражка уже устроилась на вешалке. Он зажег сигарету, вернулся в полумрак комнаты, разобрал пакеты с едой, которые разложил на столе. Он даже взгляда не бросил в сторону окон консульства. — Этим утром вы его видели? — спросил Адил-бей. — Конечно. — И он вам ничего не сказал? — А что он должен был сказать? По поводу белья: вам просто надо отдать его мне, и я отнесу его в прачечную вместе с нашим. Сегодня как раз день стирки. Где оно? Дверь между комнатой и спальней осталась открытой. Постель была разобрана, а пижама Адил-бея валялась на полу. Секретарша подобрала ее. — В этом шкафу? — Да… Соня… Я хотел бы задать вам один вопрос… — Опять по поводу этой ночи? Я вас не понимаю. Вы придаете значение вещам, которые того не стоят, это просто нелепо. — Это не касается того молодого человека. — Тогда кого это касается? — Меня… Если я попрошу вас… Он говорил очень тихо, потому что все окна были открыты, и консулу казалось, что их могут услышать в доме напротив. Соня держала в руке охапку белья. Он стоял у нее на пути, загораживая проход. Адил-бей слышал, как вернулась госпожа Колина, как зазвенели тарелки. — Поспешите, мои родственники уже садятся обедать. Это был конец. Она уходила. Еще несколько секунд, и будет чересчур поздно. — Если я попрошу вас, однажды вечером… Она не позволила ему закончить. — Это было бы слишком сложно! — вздохнула секретарша и направились к двери. Она не сказала «нет». Не рассердилась. Не начала смеяться. Между окнами спальни и первым окном кабинета тянулся отрезок глухой стены. Соня догадалась, почему Адил-бей все время оставался именно в этой точке пространства, там, где она должна была пройти, и там, где их не могли увидеть из дома напротив. Но она не отступила. — Соня! Он обнял девушку, настолько взволнованный, что даже не решился ее сразу же поцеловать. Он обнимал ее за плечи. Они казались такими худенькими. Ее тело не отличалось плотностью. Он наклонился к ее шее, потерся щекой о нежную кожу, приподнял тонкие светлые волосы и удивился, почувствовав, как она поддается его напору. |