Книга Люди, живущие по соседству. Часовщик из Эвертона, страница 69 – Жорж Сименон

— Вы говорили с ним?

— В течение получаса сегодня рано утром, затем я присутствовал при его допросе.

Его, несомненно, не интересовало, о чем там говорилось, как вел себя Бен, поскольку он об этом не обмолвился ни словом.

Лейн постучал в дверь, открыл ее, не дожидаясь ответа, и слегка дотронулся до своей светло-серой шляпы, пересекая комнату, в которой работали два секретаря.

— Они там? — спросил он тоном человека, хорошо знакомого с обстановкой.

Он открыл вторую дверь. Бен был там. Он сидел посредине комнаты на стуле, положив ногу на ногу, и курил сигарету. Окружной прокурор расположился напротив Бена, по другую сторону стола. Это был мужчина лет сорока, вероятно, не очень здоровый, немного обеспокоенный, одним словом, совестливый человек.

— Входите, мистер Гэллоуэй, — сказал он, вставая.

Бен, обернувшись, бросил:

— Привет, дэд!

Он сказал это вежливо, но без воодушевления, так, как всегда говорил, возвращаясь из школы. Они не подошли друг к другу. Дейв, которого смущало присутствие двух мужчин, делавших вид, будто они беседовали, сидя в углу, не находил слов. Возможно, он был бы таким же скованным, если бы оказался наедине с сыном?

В конце концов он пробормотал:

— Ты слышал мое послание?

Дейву редко доводилось видеть Бена столь непринужденным. Казалось, что за два дня Бен избавился от робости и стеснительности, свойственных переходному возрасту. Сейчас он вел себя совершенно раскованно.

— Должен тебе признаться, что нам и в голову не приходило слушать радио. Но вчера в самолете я прочитал твое послание в газете.

Бен не стал комментировать слова отца. Все полагали, что беглецы напряженно вслушивались в сводки новостей в надежде разрушить планы полиции. Но как простодушно сказал Бен, им это даже не пришло в голову. Довольно улыбаясь, Бен добавил:

— Это относится и к дорогам, по которым мы ехали. Нас искали на объездных дорогах, а мы спокойно катили по скоростным автострадам, не считая тех двух раз, когда мы просто заблудились.

Бен замолчал. Дейв тоже хранил молчание, жадно всматриваясь в сына. Тот отвернулся, и теперь отец видел его профиль. Дейв заметил, что Бен побрился и был одет в чистую рубашку.

— Знаешь, дэд, тебе лучше вернуться в Эвертон. Нельзя предугадать, когда мы предстанем перед судом присяжных. Это зависит от психиатров, которые должны завтра приехать из Нью-Йорка.

Бен говорил о суде присяжных и психиатрах без тени беспокойства.

— Если увидишь Джимми Ван Хорна, скажи ему, что мне очень жаль его. Но ведь не я продал эту штуковину.

— Бен, неужели тебе нечего мне сказать?

Дейв говорил почти умоляющим голосом. Его сын ответил:

— А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Все, что я мог бы тебе сказать, причинит тебе боль. Возвращайся в Эвертон и не беспокойся обо мне. Я ни о чем не жалею. Если бы можно было начать сначала, я поступил бы точно так же.

Бен повернулся к окружному прокурору.

— Этого достаточно? — спросил он, словно согласился повидаться с отцом только по настоянию магистрата.

Окружной прокурор чувствовал себя не в своей тарелке. Он наверняка предпочел бы, чтобы делом, о котором писали все газеты Соединенных Штатов, занимался кто-нибудь другой.

— Похоже, мистер Гэллоуэй, ему и правда больше нечего вам сказать.

Немного погодя он добавил, словно не хотел делать вид, что слишком резко выставляет Дейва за дверь:

— Действительно, мы можем назначить дату заседания большого жюри только после проведения психиатрической экспертизы.

Бен нагнулся вперед, чтобы раздавить окурок о дно пепельницы.

— До свидания, дэд, — прошептал он, чтобы побудить отца уйти.

— До свидания, сын.

Лейн тоже вышел. Дейв не помнил, попрощался ли он с окружным прокурором, и чуть не вернулся назад.

— Сегодня утром и на допросе он вел себя со мной точно так же, как сейчас с вами.

Адвокат говорил с горечью, словно возлагал всю ответственность за это на Дейва.

— В принципе, у нас был шанс опротестовать обвинение в предумышленном убийстве, заявив, что мысль напасть на автомобилиста пришла ему по дороге.

Казалось, Дейв не слушал. Его окружала пустота, словно защитная оболочка.

— Он же, напротив, упорно твердил окружному прокурору, что детально разработал план нападения тремя неделями раньше. Он нарочно выбрал субботу, потому что в этот день вы всегда навещаете соседа. На самом деле отъезд, назначенный на предыдущую субботу, пришлось отложить, поскольку вы простудились и не выходили из квартиры. Это верно?

— Да, верно.

— Адвокату Лилианы Хавкинс повезло не больше, чем мне. Ваш сын еще раз попытался взять всю вину на себя. Но если послушать ее, то она не только вместе с ним разработала все планы, но еще была и инициатором. В «олдсмобиле» она якобы подала Бену знак, что пора стрелять.

Адвокат пребывал в плохом настроении.

— Я не понимаю только одного, как вы могли прожить шестнадцать лет с таким мальчиком, как он, и ничего не заметить?

Дейву почти хотелось попросить у адвоката прощения. Что он мог поделать? Тем лучше, если его станут упрекать, если все станут его упрекать. Было бы справедливо возложить вину на него.

— Вы намерены последовать его совету?

— Какому совету?

— Вернуться в Эвертон.

Дейв отрицательно покачал головой. Он останется с Беном до конца, даже если ему придется видеть сына издалека и довольно редко.

— Как хотите. Для проведения психиатрической экспертизы я выбрал доктора Хасберджера. Он приедет завтра утром, равно как и эксперт, назначенный окружным прокурором. Предупреждаю вас, что с этого момента чудес ждать не стоит.

Гэллоуэй видел, как адвокат стоял в полутемном коридоре, в синем костюме, видел его шелковистые седые волосы. Напоследок Лейн дружески положил ему руку на плечо:

— Вам надо отдохнуть. Оставайтесь в комнате на тот случай, если вы мне понадобитесь.

В комнате стояли две одинаковые кровати. На стенах были обои с широкими вертикальными полосами, темно-зелеными на светло-зеленом фоне, а одна из пружин кресла немного выпирала. До наступления темноты Дейв стоял у окна, наблюдая за суматохой перед Дворцом правосудия. Но то ли Бена уже давно увезли, то ли его вводили и выводили через заднюю дверь. Около пяти часов он увидел, как из Дворца правосудия вышел Уилбур Лейн в сопровождении одной из секретарш, находившихся в приемной окружного прокурора.

После ужина он захотел позвонить Мьюсаку, но не решился. Он спрашивал себя, почему на него сердится Лейн. Что касается окружного прокурора, в его присутствии Дейв совсем растерялся.