Онлайн книга «Жизнь и смерть в ее руках»
|
Маля приняла душ наверху, в комнате нанесла крем на кожу, после чего обернула полотенце вокруг тела и вышла на балкон. Ночь. Тишина. Отсветы редких огней мерцали вдали, звезд не было, собственно, Малику все это не занимало, она грустила. Положив руки на балюстраду, опустила на них голову, согнувшись, и так стояла, думая о дне, который приближался и пугал. Рядом кто-то встал, коснувшись ее плечом, Малика повернула голову – Князев. Он курил, глядя перед собой, потом спросил: – Волнуешься или меня боишься? – Волнуюсь, как все выйдет. А ты? – Я не волнуюсь. Малика… – У меня нормальная жизнь, – вдруг прервала его она, выпрямившись. – Я всем довольна и не хочу ничего менять. Князев облокотился на перила, смотрел на нее с улыбкой кота и чуть вызывающе. Отбросив сигарету, он тоже выпрямился: – Себя уговариваешь или меня? – Тебя. – Зря стараешься. Меня не остановит ни твой муж, ни урки, которые приказали тебе меня убить, ни ты. Все ясно? Не дав ей опомниться и сообразить, что ответить на это наглое заявление, он взял ее за плечи и повернул к себе. Маля вертела головой, не позволяя ему поцеловать себя в губы, а он даже не пытался это сделать, выжидал, пока ей не надоест. Но Малика все же не отталкивала нахала, что его убедило: она с собой борется, а не с ним. Наконец она наклонила голову, уперлась лбом в его грудь и отчаянно сказала: – Князев, я твоей игрушкой не буду. – Угу, – гладя ее по обнаженным плечам, произнес он. – Я не буду одной из твоих подпольных баб. – Угу. – И он коснулся губами ее плеча, потом шеи. – Что «угу»? – подняла Малика голову. – Не будешь, – шепотом сказал Князев у самых ее губ. Потом был поцелуй. Не тот, когда одна сторона не хочет, а другая настаивает. Поцелуй был обоюдным, многообещающим, чарующим. Без кокетливого стеснения, лукавого смущения, без игры, которую ведут начинающие. Как будто оба вылупились из коконов, стали собой и наконец смогли соединиться. Прервал поцелуй сиплый голос Чемергеса: – Чего шумите?.. Ой. Я… это… нечаянно… – Ты вовремя, дядя Костя. – Маля ушла в комнату. Павел Павлович повернулся к бомжу со свирепой физиономией истинного Фредди Крюгера, отчего тот попятился: – Я… это… ухожу, едрить твою в качель. Все. Ушел. – Забью гвоздями твою дверь, – процедил в ярости Князев. – А ты молоток держать умеешь? – заржал тот. У бомжа хватило наглости шутить! Князев сделал рывок к нему с явным намерением прибить, но Чемергес скрылся, молниеносно закрыл балконную дверь и по-дурацки замигал веками. Когда понял, что ему ничего не грозит, расплылся в довольной улыбке. Павел Павлович вернулся к двери Малики, к которой она прижалась спиной, постучал. Маля лишь поежилась, как от холода. – Малика, пусти меня, – попросил Князев, дергая за ручку. Она повернулась к нему лицом и отрицательно покачала головой. – Но это же глупо, Малика… Она положила сначала одну ладонь на стекло, закрывая лицо Князева, потом вторую, прижалась щекой к стеклу и опустила глаза. Князев пометался по балкону, попыхтел – вновь остановился перед дверью. Не колотить же кулаками, все равно не поможет – стекло антиударное. Да и поднимет всех на ноги, а его они потом поднимут на смех, этим только дай позубоскалить. Он прислонился спиной к стене, закурил, чувствуя, что Малика не ушла, а так и стоит, прижавшись к стеклу щекой. Князев присел на корточки, немного успокоился, докурил до фильтра сигарету, снизу взглянул на Малику. Закусив губу, она смотрела на него. – Ты меня плохо знаешь, – пригрозил он. Скляренко неумело вскарабкался на ограду, оседлал ее, потом спрыгнул на землю и упал, издав приглушенный крик. Проверив, не поврежден ли фотоаппарат, добежал до машины, где спал Бусин. Тот проснулся от хлопка двери. – Ну что? – широко зевнув, спросил напарник. – Порядочек! – потирая руки, сказал Скляренко, поцеловав щепоть из пальцев. – Во снимочки будут! – Теперь домой? – Нет, мне к утру их надо отцифровать, очистить и напечатать. – А я спать хочу. – При нашем ремесле много спят только дураки. Ха-ха-ха. О Ермакове Князеву напомнил Колчин, ворвавшийся в кабинет утром: – Паша, что происходит? – Не понял, ты о чем? Все утро Князев дулся на Малику, а когда он на кого-то дулся, доставалось всем. Она же вела себя так, будто вчера ничего не произошло, чем дополнительно бесила его. – Я о Ермаке, – сказал Колчин. – Где он? Меня вчера весь вечер доставала Сима, сегодня в шесть утра подняла… – Черт, совсем вылетело из головы! – набирая номер, пробормотал Князев. – Сима, ты?.. Понял. Все, Сима, начинаем поиски… Найдем, найдем, не убили же его, в конце концов. – Бросив трубку, он задумался. – Вызывай милицию, Паша, – потребовал Колчин. – Позвони Елене Петровне, – подала идею Маля. – У Ермакова есть мобильник, я читала, сейчас находят местопребывание абонента по сигналам. – Ты умница, – бросил Князев, забыв, что зол на нее. Он схватил трубку, достал записную книжку, так как наизусть номера не помнил. – Елена Петровна, это Князев. У нас ЧП, нужна ваша помощь. Мой начальник безопасности пропал… Сколько? Сейчас посчитаю. Прошлую ночь не пришел домой ночевать, а на работе позавчера был. Вчера уже не появился и на заводе, соответственно не пришел ночевать домой… Да, это все… Нет, три дня не можем ждать, у нас же ситуация особая… Скажите, а возможно узнать его местонахождение по мобиле?.. Только надо поторопиться, батарейка… Сейчас… Князев продиктовал длинный номер, положил трубку, ссутулился над столом, потом встрепенулся, вызвал Оскара: – Скажи секретарше, пусть подготовит приказ. Я уезжаю послезавтра, вместо себя оставляю управляющим Клима Рыжакова. И кофе хочу. – Куда уезжаешь? – проявил интерес Колчин. – В командировку, разумеется, – Князев не дал четкого ответа, а раньше он ставил в известность всех, куда и зачем едет. – Но у Клима ранение… – Переживет! Я так решил, и точка. – Что сказала Елена Петровна? – спросила Маля. – Если батарейка не села, то приблизительное местонахождение трубы обнаружат. – Паша, а его не выкрали? – предположил Колчин. – И увезли за синие горы Кавказа, чтобы получить выкуп, – скептически сказал Князев. – Не неси чепухи. Ждем. Оскар принес на подносе три чашки кофе, но Колчин отказался, а потом и вовсе ушел. Маля держала чашку с блюдцем, наблюдая за Князевым. А он явно был не в своей тарелке. Павел замирал на минуту-другую и вдруг резко менял позу, потом снова застывал. Малика задала вопрос, который, без сомнения, мучил и Князева: |