
Онлайн книга «Месть и прощение»
Они улеглись на сено, немного успокоились и, держась за руки, зачарованно уставились на гигантскую паутину между балками. – Посмотри! – гордо сказала она. Она обнажила живот, взяла руку Вильяма и приложила к себе. – Чувствуешь? Вильям беспрекословно подержал ладонь на теплом пупке, потом убрал ее с суровым видом. – Нам нужно поговорить, Мандина. – Да. – Я не хочу ребенка. – Ты… – Я не хочу ребенка. Она покачала головой в знак отрицания. – Мужчина и женщина делают ребенка. Это природа. – Так бывает, когда мужчина и женщина решают пожениться. – Женись на мне! – воскликнула она вне себя от радости. – Дослушай меня до конца. Нужно, чтобы мужчина и женщина поженились и создали семью. Я очень тебя люблю, но я не женюсь на тебе. Кровь отхлынула от лица Мандины, оно посерело. Она смотрела на него, не уверенная, что поняла. Он подбавил в голос ласки, чтобы смягчить жесткость своих слов: – Я не женюсь на тебе, потому что живу в Париже. Я не женюсь на тебе, потому что я слишком молод. Я не женюсь на тебе, потому что я учусь и буду учиться еще долго. Я не женюсь на тебе, потому что, хоть ты мне и нравишься, ты не из тех женщин, на которых я должен жениться. В отличие от любой другой девушки, Мандина не стала возражать. Разумеется, она могла бы привести свои доводы, заверить, что прекрасно приживется в Париже, что нельзя быть слишком молодым для любви, что она подождет конца его учебы, но благодаря своим инстинктам, не слишком доверявшим словам, она угадала в Вильяме враждебную крепость, охранявшую мертвое сердце. Вместо того чтобы слушать фразы, она полностью доверилась интуиции, которая раздавливала ее, леденила и угнетала. Вильям достал конверт с толстой пачкой купюр. – Возьми, я принес тебе деньги. – Зачем? – Я тоже должен участвовать. – ??? – Я знаю, что все случилось из-за меня. Эти деньги позволят тебе сделать аборт. Мандина испустила вопль, как животное, которое режут, и рухнула на сено. Тронутый ее горем, Вильям постарался ее утешить: – Мандина… Мандина… ну будет тебе. Он попытался погладить ее руку, плечо, щеку. Чем ласковее он становился, тем резче она его отталкивала, отвергая и его заботливость, и любое прикосновение. Целый час он ужом вился, чтобы урезонить ее. Однако слова не оказывали воздействия на Мандину, она верила только тому, что чувствовала. А то, что она чувствовала, приводило ее в полное отчаяние. В конце концов Вильям пал духом, встал, отошел от нее, положил конверт на видное место рядом с соломенным ложем, бросил взгляд на рыдающую девушку, отступил, помедлил на пороге и под ударами холодного ноябрьского ветра, хлеставшего его по щекам, не оборачиваясь, помчался вниз по тропинке, чтобы успеть на поезд, который увезет его в Париж. * * * Мужчины кричали, рвали и метали, ругались, спорили, оскорбляли друг друга, выскакивали из комнаты, громко хлопая дверьми, возвращались с ненавидящим взором, обличали, пугались, убегали, спускались вниз, поднимались обратно, снова затевали спор, движимые энергией отчаяния. Паника поглотила их целиком, они забыли о своей сдержанности высокопоставленных руководителей. Похожие на моряков в опасности, вроде тех с «Титаника», кто увидел, как айсберг надвигается и сминает корабль, они чувствовали, что будущее приобретает четкие очертания катастрофы. Совсем скоро, в положенные по закону шесть часов, следователи финансовой инспекции вынырнут из влажного утра, затрезвонят в двери «Гольден-Тур», прочешут все кабинеты, досье, компьютеры, допросят сотрудников, унесут с собой документы, необходимые для детального изучения, потом следствие, потом обвинение. Дальше последует линчевание в прессе, крах компании Гольден, различные сроки для ее руководителей. Для всех десятерых присутствующих наступали последние мгновения в этом зале. Скандал, который неизбежно разразится, замарает их в разной степени: виновные отправятся в тюрьму, другие нарвутся на штрафы, все будут запачканы подозрением, даже непричастные. Ни один из них больше не завоюет доверия. Зажав телефон в руке, Становски раз за разом запускал одну и ту же последовательность цифр. – Алло? Алло? Он бросил мобильник на стол. – Вот дерьмо! Этот маленький говнюк не отвечает! Коммерческий директор подошел ближе. – Ты пытаешься дозвониться Гольдену-младшему? – Я перепробовал все его номера. – А как ты хочешь, чтобы он ответил? В самолетах мобильники не ловят. – Что? Коммерческий директор уселся напротив Становски и резко заметил: – А почему его нет, как по-твоему? Едва стало известно об обыске, отец запихнул его в первый же самолет и отправил за границу. В данный момент Гольден-младший летит в те края, где никто его не отыщет. – Вот дерьмо! Поль Арну, правая рука Вильяма Гольдена, с отвращением наблюдавший эту сцену, поднялся. Он направился в глубину зала и постучал в дверь шефа и давнишнего друга. – Заходи. Понимая, что только один человек мог осмелиться побеспокоить его в такую ночь, Вильям Гольден даже не поднял головы, чтобы удостовериться, кто идет к нему, и кивнул на кресло. Минуту они помолчали. Потом Вильям осведомился: – Как они там, нашли выход? – Больше эмоций, чем мыслей. – И все-таки? – Слишком много идей, чтобы нащупать подходящую. Поль Арну дотронулся до руки друга: – Почему твоего сына нет среди нас? Вильям Гольден вздрогнул. Поль Арну продолжал настаивать: – Я ведь могу задать тебе вопрос, меня ты ни в чем не заподозришь? Вильям Гольден сглотнул слюну и перевел страдальческий взгляд на потолок с кессонами. – Он не знает, что я в курсе. И ему неизвестно, что намечается обыск. – Что? – Он спит. Поль Арну оторопел так, что начал запинаться. – Как? Ты не сообщил ему, что его махинации были раскрыты? Ты не потребовал у него объяснений? – Он спит. Поль Арну отдернул руку, будто обжегшись. – Прошу, Вильям, скажи мне, что тебя не ослепила любовь. – Ослепила? Ни на секунду. Он задумал эту мерзость и лгал нам в течение трех лет. Нет сомнений, сын предал мое доверие. Должен ли я удивляться? Такого рода преступления вписываются в общий порядок вещей. Сыновья убивают отцов на протяжении тысячелетий. |