Книга Планета для контакта, страница 27 – Евгений Гуляковский

Он упрямо повторил:

— Никому всё это не нужно. Вы живёте в каком-то сне. Придумали забавы. Надоело…

Вдруг Физик взял его за руку. Практикант вздрогнул, так непривычен был этот простой жест.

— Для Земли не так уж важно, вернёмся мы или нет.

Несколько секунд они молча стояли на последних ступеньках лестницы. Вечерние тени уже накрыли дно ущелья, лестницу, клеть подъёмника.

— Что же важно? — тихо спросил Практикант. — Что же тогда для нас важно?

— Сохранить и передать людям то, что есть у тебя.

— Но я ведь не знаю самого главного: как это получается. А если бы даже знал, всё равно сначала надо вернуться…

— Или передать.

— Передать?

— Ну да. Просто передать тем, кто когда-нибудь прилетит сюда вслед за нами. Сохранить и передать.

— Но что? Что передать?

— Вот это я и стараюсь понять. Ищу всё время. И ещё мне хотелось бы знать, для чего они всё это затеяли. Не верю, что им так уж безразличен результат эксперимента.

— А если прав Миша? Если они хотели доказать нам нашу беспомощность?

— Нельзя забывать, что, решая этот вопрос, они оперировали не нашей, не человеческой логикой, поэтому вряд ли мы когда-нибудь сумеем до конца понять, почему они так решили. Но одно мне ясно: в этой странной игре мы должны выиграть хотя бы несколько очков. Мы с Мишей искали робота, но безуспешно. А сейчас он нам нужен, как никогда.

— Хочешь его использовать как хранилище информации для тех, кто прилетит сюда после нас?

Физик кивнул.

— Но, может быть, его постигла участь шлюпки?

— Не думаю. Вряд ли их интересуют наши механизмы. Кроме того, ты же сам сказал, что они покинули планету до конца эксперимента. А если мы заложим информацию в робота, эксперимент фактически будет продолжаться даже после того, как мы сойдём со сцены…

— Пока что нечего в него закладывать! Нет у нас никакой серьёзной информации.

— Да… ты прав… Но ведь здесь, на планете, была гуманоидная цивилизация, по крайней мере её представители. И если информация, которую тебе передали, верна, именно здесь они учились управлять материей. Должны же были остаться какие-то следы. Нам бы транспорт, хотя бы небольшой вездеход из планетного комплекса, но и его не удалось собрать…

— Я бы мог тебе представить вездеход, даже звездолёт, только это будет игрушка, макет. Я уже пробовал.

— Я знаю.

— Знаешь?

— Да, я видел, как ты пытался одним махом справиться с нашим «ИЗом».

— Может, ты знаешь, почему мне это не удалось?

— Ты и сам это знаешь.

— Но подожди! Тогда надо начинать с малого, с каких-то частей, деталей, всё вместе мы могли бы вспомнить! Ведь мы же всё знаем о его системах! Знаем, где расположен каждый винтик! Надо изготовлять отдельные части, а потом собирать их в более сложные! Вместо этого ты меня заставляешь делать какие-то дурацкие упражнения!

— Даже если бы это было возможно, не хватило бы всей нашей жизни. Но это невозможно. Вот, например, генератор защитного поля, довольно простое устройство, в сущности, многослойный конденсатор, правда, слои расположены в пакетах через половину длины альфа-волн, чтобы получить интерференцию. Ты помнишь длины этих волн?

— Ну, приблизительно…

— А ещё сдавал мне зачёт. Я помню их с точностью до сотых долей ангстрема. Ты можешь вообразить в натуре величину, равную ангстрему? Нет, не можешь. Даже не пытайся, она для твоего сознания слишком абстрактна, потому что неуловима для человеческих органов чувств.

— Делают же эти пакеты на земных заводах!

— Да. Но даже контроль за такими процессами доступен только автоматам. Человек слишком грубое устройство.

Послышался протяжный визг и металлический глухой стук. Прямо напротив них остановилась кабина подъёмника. Распахнулась дверца, на площадку лестницы выпрыгнул Кибернетик.

— Вот вы где!.. По-моему, мы никогда не найдём этого робота, и завтрашний поход не имеет смысла.

— Почему ты так думаешь? Мы же только начали поиски! В конце концов, он мог просто застрять где-нибудь из-за мелкой неисправности.

Кибернетик отрицательно покачал головой:

— Ты прекрасно знаешь, что роботы этого типа сами восстанавливают вышедшие из строя детали. У них не может быть мелкой неисправности, и дело совсем не в этом. Задача, предложенная нам, не должна иметь решения. У нас не должно быть ни одного шанса, даже намёка на решение. Никаких роботов с оставленной информацией. Ничего.

— Откуда такой абсолютный пессимизм?

— Только логика. Никакого пессимизма. У них уже был опыт передачи управления материей другой цивилизации. Слишком дорогой опыт. Вряд ли они захотят его повторить. Скорее всего, они решили, как и мы, между прочим, не вмешиваться в развитие других цивилизаций. Космическое право ограничивает контакты. Там есть пункт о невмешательстве в развитие. Цивилизация слишком сложная структура, и никто не может предвидеть последствий такого кардинального вмешательства. Ну вот и всё. А дальше уже ясно. Оставлять нас здесь без помощи и без всякой надежды было бы, с их точки зрения, неоправданной жестокостью. Почему бы не предложить нам развлечение в виде этой задачки? Мы будем ломать над ней головы, на что-то надеяться, искать решение — в общем, наша жизнь здесь наполнится несуществующим смыслом.

— В том, что ты говоришь, почти всё безупречно.

— Что значит «почти всё»?

— Они могли бы ничего не сообщать нам о своих сверхспособностях и просто помочь вернуться.

— Разве тогда человечество оставило бы их в покое? Вернувшись, мы принесли бы с собой известие о существовании в этом районе сверхцивилизации, способной к межзвёздным контактам! Да после этого здесь началось бы вавилонское столпотворение. Все крейсеры федерации ринулись бы в этот район.

— Я думаю, при их возможностях не так уж трудно пресечь любые нежелательные контакты… Но даже если ты прав, у нас остаётся шанс… Видишь ли, Миша, если всё же мы найдём выход из тупика, найдём способ решения поставленной перед нами, пусть и неразрешимой, с их точки зрения, задачи, я уверен, они выполнят условия соглашения и разрешат человечеству использовать свои необыкновенные возможности.

— В этом-то я как раз и не сомневаюсь; уверен в том, что, даже предложенное нам таким необычным способом, это соглашение имеет для них силу безусловного договора и будет выполнено. Вот именно поэтому они должны были предусмотреть всё. И задача не должна иметь решения. Мы не сможем отсюда вырваться никогда. И человечество не узнает, что с нами произошло. Вот вам единственно возможное решение. Другого не будет.