Книга Мы, утонувшие, страница 35 – Карстен Йенсен

Я покачал головой:

— Он исчез. Я ищу его.

— Моряк или заключенный? — Во взгляде хозяина читался вопрос.

— Моряк.

— Тогда, наверное, утонул, как это у них заведено. Или дезертировал.

Фокс широко развел руками, что равно могло изображать и Тихий океан с десятью тысячами островов, и льды Южного полюса, на которые не ступала нога человека.

— Мир велик. Тебе не найти его.

— Я нашел его долги, — заметил я.

— Не всегда те, кто исчезает, хотят, чтобы их нашли. Моряк где его место? На палубе? Или рядом с женой и детишками? Бывает, он оказывается в замешательстве и тогда начинает жить так, словно нить его жизни можно сплетать и расплетать бесконечно. Он тонет десять раз и десять раз воскресает, и каждый раз в объятиях новой женщины. Дома о нем горюют, а он сидит у колыбели на другом континенте и смеется, пока новая семья тоже не надоест. Поверь мне. Я всякое повидал.

— А я и не знал, что за стойками баров в Хобарт-Тауне стоят мудрецы.

Фокс насмешливо посмотрел на меня:

— Ты его сын. Я прав?

— Ты вроде лиц не помнишь. Разве я похож на Лауриса Мэдсена?

— Понятия не имею. Я его не помню. Но замечаю, когда обижаются. Только сын способен так насупиться, когда отца обвиняют в обмане.

Я повернулся, чтобы уйти.

— Стой, — сказал Энтони Фокс, — я назову тебе одно имя.

— Имя?

Я остановился у входа в «Надежду и якорь».

— Да, имя. Джек Льюис. Запомни его.

— А кто это — Джек Льюис?

— Человек, с которым твой отец пил пиво.

— И ты помнишь этого человека, хотя прошло десять лет? Наверное, он тоже задолжал за пиво.

— Он задолжал мне намного больше. Найди его и напомни о долге.

Я вернулся к стойке. Недопитый джин еще ждал меня. Фокс не убрал стакан. Не сомневался, что заманит меня обратно.

Было еще рано, кроме меня, в баре посетителей не оказалось.

— Что-нибудь закусить? — спросил хозяин.

— Только не баранину.

Баранина, единственное блюдо, которое готовили в Хобарт-Тауне, мне надоела.

— Есть лаврак.

Мы сели за стол.

— Здесь полно места, — сказал он. — Австралия больше Европы и все еще готова принимать новых жителей. Тихий океан занимает половину земного шара, я называю его родиной бездомных.

— Ты был моряком?

— Кем я только не был: крестьянином, плотником, моряком, заключенным. Кстати, это тоже профессия. На Тихом океане встречаются два типа мужчин: те, кому хорошо в тени кокосовой пальмы, и те, кто следует за деньгами.

— Следует за деньгами?

— Джек Льюис относился к последним. Опиум из Китая, оружие, торговля людьми — назови все, что придет в голову, любой груз, а под грузом я имею в виду не только то, что можно взвесить и измерить, — и Джек Льюис возьмется стать твоим незаметным поставщиком. Деньги поведут тебя по определенным маршрутам, и на этих маршрутах ты найдешь Джека Льюиса.

— Как называется его судно?

— «The Flying Scud» — «Летящий по ветру». Но ты должен кое в чем определиться, прежде чем начнешь поиски. Реши, каким человеком был твой отец. Из тех ли он, кто ищет кокосовую пальму, чтобы провести остаток дней, лежа в ее тени, или он явился сюда за богатством? Если верно первое, тебе его не найти. Меланезия, острова Гильберта, острова Общества, Сандвичевы острова — десяти жизней не хватит, чтобы везде побывать. В противном случае у тебя есть шанс. Джек Льюис тут не появляется. Но есть у него одно логово.

— И как мне его найти?

— Ни в одном реестре он не числится. Джек Льюис из тех, кто умеет появляться и исчезать невидимо для властей. Но он живет в людской памяти, как живет в моей.

— Расскажи, что за долг у него.

— Просто назови мое имя. Энтони Фокс. И сумму в тысячу фунтов.

— Тысяча фунтов! — воскликнул я. — Но зачем ты дал тысячу фунтов такому мошеннику?

— Наверное, это называется жадностью, — не моргнув глазом ответил Фокс. — Кроме того, я и сам заработал эти деньги незаконным путем. Можно сказать, что один мошенник дал в долг другому. Теперь я следую узкой тропой добродетели, но исключительно из-за недостатка средств.

— У вас тут какой-то перевернутый мир, — сказал я. — Обычно-то люди воруют от нужды.

— И со мной так было. Да, и я был больше чем вором, сам догадаешься, о чем речь. А теперь живу честной жизнью. За бывшими заключенными следят. Итак, «Летящий по ветру». Теперь тебе известно не только его имя, но и название его судна.

— И что будет, если я найду судно?

— Не обещаю, что ты найдешь отца. Но ты найдешь Джека Льюиса. На своих деньгах я давно поставил крест. Однако теперь ты знаешь, что Джек Льюис — вне закона. Делай с ним что хочешь и знай: с тобой мое благословение.

Так в Хобарт-Тауне разговаривали мужчины: как мошенник с мошенником. Я подумал о безбрежных просторах Тихого океана, который единожды уже пересек. Кто догадается, что происходит на корабле, находящемся в тысячах морских миль от суши, или на острове, размерами ненамного превосходящем корабль?

Мир лишь недавно узнал слово «свобода», и мне пришлось проделать немалый путь, чтобы понять его значение. В Хобарт-Тауне я слышал это слово от людей, обвивших себя путами жадности. У свободы была тысяча лиц. Как и у преступления. Мне становилось нехорошо при мысли о том, что может сотворить человек.

— Гонолулу, — сказал Энтони Фокс. — Советую начать поиски с Гонолулу.

— Если ты знаешь, где его найти, что же ты сам туда не отправишься и не вернешь свои деньги?

— Я теперь честный человек. Лишь глупцы крадут у богатых. Умные люди крадут у бедных. Закон чаще всего на стороне тех, у кого есть деньги.

— Но ты же не крадешь у бедных?

— Нет, всего лишь наживаюсь на их слабостях.

Трактирщик указал на батарею бутылок, стоявших в баре.

— Это выгодней, и риска меньше. Бутылка в руке лучше, чем деньги в банке. Так рассуждают бедные.

— О! «Птичка в руке» — это тоже ты.

— Это тоже я.

Я собрался идти.

— Подожди.

Такая у него была уловка: придерживать информацию.

— Я кое-что помню о твоем отце.

Я взглянул на него. Сердце забилось сильнее.

— Он походил на человека, пережившего утрату. Не знаешь почему?

— Нет, — произнес я, а сердце стучало. — Я был еще ребенком, когда он пропал.

Выйдя за дверь, я в последний раз услышал голос Энтони Фокса.