Книга Четыре года спустя, страница 44 – Моника Мерфи

Показать, что хочу отдать ему свое тело… и сердце.

Дрожащими пальцами я развязываю пояс и слегка распахиваю халат, так, что наготу едва видно. Дыхание сбивается, сердце бешено колотится. Оуэн резко садится на кровати, спиной к изголовью, лицом ко мне. Он не сводит с меня жадных глаз, взглядом умоляя не останавливаться.

И я продолжаю. Расправляю плечи, выпрямляюсь и сбрасываю халат на пол, позволив ему упасть бесформенной кучкой к моим ногам. И вот впервые в жизни я стою совершенно голая перед парнем.

– Черт, Челси. – шепчет он сдавленным голосом. Он трогает себя между ног, словно что-то поправляет, отчего все тело вспыхивает огнем. Кожа горит, между ног пульсирует, и я…

Совершенно не знаю, что делать.

– Иди сюда, – шепчет он. Я вся покрываюсь мурашками от звука его голоса. Он протягивает руку, я беру ее, переплетая свои пальцы с его. Сажусь на край скрипучей кровати, он подтягивает меня ближе, не оставляя мне иного выбора, кроме как взобраться к нему на колени.

Я сижу на нем так же, как и в ту первую ночь, когда мы целовались на заднем сиденье машины, но на этот раз я совершенно голая и нас разделяет только простыня и одеяло. Он обнимает меня, гладит по спине, я чувствую себя беззащитной, неуверенной, но счастливой.

– Ты прекрасна, – бормочет он и накрывает мой рот своими жадными губами, я тону в глубоком поцелуе. На вкус он как зубная паста.

Он еще крепче прижимает меня к себе, так что я прижимаюсь грудью к его широкой груди: кожа к коже – так хорошо, что мне хочется плакать.

– Ты тоже, – шепчу я, когда мы немного отстраняемся, он покрывает поцелуями мою шею, а мои руки скользят по его обнаженному торсу, ощущая крепость мышц и жар возбужденного тела. Грудь очень твердая, как и соски, я нежно царапаю его ногтями, он резко выдыхает, а потом целует меня так яростно и глубоко, что у меня темнеет в глазах.

Губы крепкие, вкусные, умелые. Он целует меня, словно точно знает, что мне нравится и чего я хочу. Его язык проскальзывает мне в рот и осторожно трется о мой, распаляя обнаженное тело.

Я прижимаюсь ближе, страстно целую в ответ и надеюсь, он понимает, как много значит для меня этот поцелуй в темном гостиничном номере, когда между нами почти не осталось барьеров.

С каждым движением языка между ног становится влажнее и соски превращаются в упругие жесткие пики. Я обхватываю ладонями его шею, запуская пальцы во влажные волосы, теснее прижимаюсь ртом, углубляя поцелуй, если это вообще возможно, и сжимаю ногами его бедра.

– Челси. – Он шепчет мое имя, скользя губами по шее и крепко сжимая руками талию. – Черт, как же хорошо.

– Пожалуйста, прикоснись ко мне, – умоляю я, удивляясь сама себе.

Но здесь, в темноте странного, незнакомого места, впервые постигая прекрасные и неизведанные ласки, я чувствую себя смелой, сильной, другой.

И мне это нравится.

Он скользит руками по бедрам, пока не обхватывает меня сзади. Я не могу сдержать стон, когда он ласкает меня медленно и уверенно. Его тяжелое, возбужденное дыхание лишь усиливает мою неконтролируемую дрожь.

– С самого начала твоя задница сводит меня с ума, – признается он хриплым голосом.

Я улыбаюсь и вжимаюсь в его ладони, чувствуя, что его пальцы так близко к болезненно пульсирующей точке между ногами, что, кажется, я умру, если он немедленно к ней не прикоснется.

– Вот как?!

– Она совершенна, Челс. – Он гладит пальцами чувствительную кожу, которой раньше никто не касался, заставляя меня стонать еще больше. – Чертовски.

Мне нравится, когда он называет меня Челс. А еще когда говорит эти сладкие, милые слова. Никто и никогда не называл меня совершенной. По тому, как нежно и бережно он прикасается ко мне, я понимаю, что он искренен.

Он прокладывает дорожку из поцелуев на моей шее, опускаясь ниже к ключицам, я наклоняюсь к нему, хватаясь за плечи, чтобы удержаться. Его губы и язык словно по волшебству заставляют мою кожу гореть и искриться от его прикосновений. Он крепче сжимает задницу, приподнимая меня.

Затем он спускается губами в ложбинку меж грудей, трется, облизывает, пробует на вкус. Я наклоняю голову, волосы рассыпаются вокруг лица; я зачарованно смотрю на то, что он со мной делает и как мое тело реагирует на каждое его прикосновение.

Губы касаются левой груди, он слегка прикусывает кожу зубами и смотрит мне в глаза. Сосок напрягается от горячего дыхания, а затем он губами обхватывает твердую плоть и начинает лизать и сосать, лишая меня остатков разума.

О боже. Хочется сказать это вслух, но я поджимаю губы и наклоняюсь к нему, еще крепче сжав мускулистую шею. Простыня скомкалась на коленях у Оуэна, и я сижу прямо на нем, безошибочно чувствуя, насколько он возбужден.

– Господи, – бормочет он; напрягая мышцы и приподнимая меня одной рукой, он выдергивает простыню. Теперь между нами нет ничего, кроме плавок, я сжимаю его бедра ногами и трусь о покрытый хлопком член, обдавая его жаром и влагой. Я хочу больше. Но он отстраняет меня. Я чувствую, как он тяжело дышит, прижавшись губами к моему лбу.

– Не хочу торопиться, – шепчет он. – Ты должна сказать мне, Челси.

– Сказать. – Я сглатываю, когда чувствую губы и зубы на шее, легко покусывающие плоть. – Что сказать?

Он хватает меня за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Я моргаю, фокусируясь на его горящем страстью взгляде. У него распухли губы, глаза подернулись дымкой, и раньше я никогда не видела Оуэна таким сексуальным, таким невероятно красивым. Мне хочется прикоснуться к его лицу, исследовать каждую черточку, но затем слова достигают моего перевозбужденного сознания, и я от изумления открываю рот.

– Ты девственница?

Я жду ответа. Все, что я мог бы сказать, чтобы облегчить ее признание, застряло комом в горле. Она смотрит на меня: смелая, прекрасная принцесса исчезла в одно мгновение, и снова эта нервно закушенная губа и растерянные, широко распахнутые глаза.

Мне знакома эта версия Челси, но я бы предпочел раскрепощенную девушку, ту, что минуту назад умоляла меня взять ее. Я знаю, она все еще там, прячется под сенью беспокойства и ожидания. Просто нужно уговорить ее вернуться.

– Я… – она делает глубокий вдох и закрывает глаза, опустив голову и прижавшись ко мне лбом. – Да, – признается она, ее почти не слышно. – Ты у меня первый.