Онлайн книга «Мир пауков. Маг. Страна призраков»
В этот момент они поравнялись с дверями в покои Найла. Створка отворилась: шаги заслышала Джарита, его личная служанка. – Велено же идти спать, – неодобрительно заметил Найл. – Я подумала, а вдруг вам что-нибудь понадобится. – Спасибо, Джарита, ничего не надо. Дверь из гостиной в спальню была открыта, и там на кровати виднелась серая заплечная сума. – А это что? – спросил Найл. – Это вам принесла мать. В путь-дорогу. Найл с Симеоном переглянулись. – Откуда знаешь, что я собираюсь в дорогу? – Ваша мать сказала. Симеон, обхватив подбородок девушки большим и указательным пальцами, впился ей взглядом в глаза. – Об этом не должен знать никто. Тайна! Поняла? Девушка поспешно кивнула. Хорошо, что эти слова исходили от самого Симеона: здесь к нему относились с благоговейным трепетом, едва ли не со страхом. С той поры как изобретенная им сыворотка вернула к жизни людей, парализованных паучьим ядом, по городу пошла молва, что он чуть ли не волшебник. Найл изучил содержимое лежащей на кровати сумы из толстого, на редкость прочного материала, с наплечными лямками и затягивающейся кожаной тесьмой. В ней обнаружился запас еды, завернутый в водостойкую ткань с подкладкой из паучьего шелка. Здесь же находилась фляжка с питьем, а также складной нож и спички. В боковом кармане нашлась та деревянная коробочка с пищевыми таблетками, которая, помнится, досталась ему во время первого визита в Белую башню, в те дни, когда он вынужден был скрываться. В суме обнаружилась и знакомая серебристая трубка размером с флейту, со свернутым в рулон тончайшим и легчайшим одеянием, созданным людьми прошлого для исследователей космоса. Очевидно, памятные реликвии мать все это время бережно хранила у себя. В затянутом ремешком водонепроницаемом подсумке прятался хронометр, изготовленный в городе жуков-бомбардиров, а в мешочке поменьше – компас. На спинку стула возле кровати был наброшен серый плащ из шелковистой водоотталкивающей материи, подбитый мягкой шерстью карликовых горных овец. – Получается, мать знала, что ты собираешься в путь? – спросил стоявший рядом Симеон. Найл кивнул. – Она может читать наши мысли: мои и Вайга. Если мы хотим связаться издали, то думаем о ней на закате или на рассвете, и она нас видит. – Прямо-таки видит? В буквальном смысле? – Ну, не совсем. Да разве в этом дело? Достаточно того, что мы чувствуем ее присутствие. Симеон первым прошел в столовую. Еду и питье Джарита предусмотрительно оставила на столе. Симеон наполнил бокал золотистым медом, искрящимся в свете масляных ламп. – Кстати, дочь, когда находится в отдалении, способна передо мной являться. – Каким образом? – Тебе доводилось слышать о перемещении духовной сущности человека? – Что-то не припомню. – Я имею в виду способность представать перед людьми, будучи при этом на расстоянии. – Ах вон оно что, – сообразил Найл. – Мне однажды тоже удалось… – Вот как? – Симеон взглянул на друга с интересом. – Это случилось, когда я впервые попал в Белую башню. Симеон был одним из немногих, кому Найл рассказывал о том, что происходило с ним в капсуле времени. – Я тогда бежал из дворца Каззака. Старец велел закрыть глаза, и я вдруг снова очутился во дворце перед Каззаком и моей матерью. – И что дальше? – Попытался заговорить, но вместо этого опять оказался в Белой башне. – А проделать такое повторно кишка тонка? Найл лишь пожал плечами. – Да я, собственно, ничего и не проделывал. Все совершил Старец. Только вот как, я не знаю. – Зато знает моя дочь, – твердо сказал Симеон. – А как ей такое удается, не рассказывала? – Нет. Но вполне может разъяснить это тебе. Я как раз послал за ней Джариту. Найл плеснул себе меда, но пить передумал: не ровен час, разморит. – Ну а ты на такое способен? – Куда уж мне. – А мне и подавно. – Не скажи. Общаться на расстоянии с матерью – это уже своего рода перемещение духовной сущности. – Может, оно и так, – согласился Найл, хотя и без особой уверенности. Подошедшая вскоре Леда отказалась от меда, ограничившись водой. Она без труда прочла вопрос, мысленно заданный ей Найлом. – Твой брат сейчас спит, а мать дежурит у его постели. – Вот и славно. Он задал еще один занимающий его вопрос. «Отчего, по-твоему, та комната обустроена именно вокруг деревьев?» – Возможно, для того, чтобы исцелять больных. И лошадям в такой конюшне хорошо. – Он хочет знать о перемещении духовной сущности, – перешел к делу Симеон. – Желаешь понять, как оно осуществляется? – спросила Леда, оборачиваясь к Найлу. Тому стало неловко. Он было думал уклониться от ответа, но взгляд этих спокойных серых глаз вызывал на откровенность. – Да. Она повернула ему руки ладонями вверх и пытливо в них всмотрелась. – А что, все данные налицо. Сильная линия воображения. – При чем здесь воображение? – В этом деле всему основа – визуализация. Найл растерянно промолчал. – Куда бы ты хотел послать свой дух? – Сейчас покажу. – Поднявшись, он провел Леду в соседнюю комнату с балконом, что выходит на площадь. – Вот сюда. – Хочешь, чтобы тебя отсюда было видно? Ее смекалистость приятно удивляла. Леда ухватывала мысли буквально на лету; ничего не приходилось разжевывать. – Именно. Но что для этого требуется? – Давай-ка объясню, как это впервые произошло со мной, – сказала Леда. – Случилось так, что я очутилась вдали от города, ухаживала за больной сестрой. Дома остался отец. Через неделю-другую я затосковала – очень тянуло к своим. И вот как-то вечером, сидя у себя в комнате, я задумалась: а что-то они там поделывают без меня? Живо представила нашу гостиную и вдруг в самом деле ее увидела: вот за столом сидит ребятня, а отец подносит блюдо с бататами. Затем он на меня посмотрел, и вид у него был, скажу я вам… – Чуть блюдо не уронил! – расхохотался Симеон. – Я опять оказалась в доме сестры, – продолжала Леда, – но понимала: что-то произошло. А когда вернулась, все – и отец, и дети – в один голос сказали, что меня видели. И с той поры начало получаться. – Ты видел ее отчетливо? – спросил Найл. |