Книга Предпоследний круг ада, страница 36 – Ольга Володарская

Больше Бородин ни с кем не встречался. Знакомился – да. Но дело ограничивалось одним-двумя свиданиями. Дальше дело не шло. И проблема была в Евгении. Он хотел любви… Нет, он жаждал ее! И вот свершилось чудо… Он встретил ту, которая подняла в его душе ураган.

То, что к любимой прилагалась злобная сестра, Женю хоть и расстраивало, но не пугало. Главное, он видел отдачу: на его чувства отвечали, и это значит, что все получится.

Он доел обед и собрался за чаем. Направляясь к прилавку с напитками (теперь за ним никто не стоял), приостановился возле дивана, чтобы перекинуться с Таней парой слов.

– Это он? – спросил у нее Нурлан.

Та кивнула.

– Одобряю. Люблю людей с добрыми лицами, – добродушно проговорил Нурлан. И обратился уже Бородину: – Танечка рассказала мне о вас. Поведала и о двухгодичных виртуальных отношениях, и о том, как вы пытались штурмовать ее дом, и о стихотворении, посвященном ей вами. Я просил прочесть его, но Таня воздержалась. Сказала, что сначала должна спросить у вас, можно ли поделиться им с окружающими.

– Конечно, можно. Теперь все лирические стихи я буду посвящать ей.

– Как бы не блевануть, – кашлянула Аня.

Все сделали вид, что не услышали ее реплики.

– Я за чаем, – сообщил Женя, – кому что захватить из напитков?

– У нас уже сок, спасибо, – улыбнулась ему Таня.

– А я бы не отказался от воды, – проговорил Нурлан.

– Сейчас принесу.

Пока ходил за напитками, думал о том, что знакомство с Нурланом тоже можно отнести к тем счастливым и, по ощущениям, судьбоносным моментам, на которые стала богата его жизнь в последние несколько дней.

Взяв себе чая, а Нурлану воды, он вернулся к дивану.

– Присядете? – спросил Джумаев, поблагодарив его.

– Если вы не против.

Он ждал, что Аня возразит, но она в этот момент была увлечена Абзалом и остальных просто не замечала.

На диване больше не было места, а за стулом бежать не хотелось, поэтому Женя уселся на пол, сложив ноги по-турецки.

– Прочтите что-нибудь из своего, – попросил Нурлан. – А чтобы не смущать Танечку, выберите не личное… Стих о природе, например.

– Об осени. Из последних… – И начал декламировать стих, но так увлекся, что выдал еще несколько.

Джумаев слушал, чуть склонив голову набок. Но на Женю не смотрел. Взгляд Аксакала был устремлен куда-то в бесконечность.

Закончив читать, Бородин спросил:

– Как вам? Только не щадите меня, я спокойно отношусь к критике.

– Мне очень понравилось… – проговорил Нурлан. – Сам я не умею рифмовать. И по-доброму завидую таким, как вы, поэтически одаренным.

Тут Абзал, вырвавшись из плена всепоглощающего внимания Ани, обратился к дяде:

– Пора принять таблетку.

– Точно. – Нурлан подтянул к себе сумку, которая висела поперек тела, и начал в ней рыться.

– У вас что-то болит? – участливо спросил Женя.

– Легче сказать, что не болит. Я старая развалина, сынок.

– Мы починим тебя, агасы, – перегнувшись через сестер Сомовых, Абзал похлопал дядю по коленке, которую он легко мог обхватить большим пальцем с мизинцем.

– Ты-то пилюли свои принял?

– Ты тоже болен? – всполошилась Аня.

– Нет, я просто принимаю витамины, – успокоил ее Абзал.

– И еще какую-то фигню для стимуляции мозговой деятельности и нормализации… Как там?

– Эмоционального фона. – Абзал сунул руку в нагрудный карман своего роскошного пиджака и достал пластину с крупными плоскими таблетками. – Вот, кстати, и «фигня». Между прочим, специально для космонавтов разработана. Отличная вещь. – Абзал закинул одну «пуговицу» в рот. Попытался проглотить, не вышло. И он попросил у дяди воды. Нурлан сделал приглашающей жест в сторону воды, и его племянник запил таблетку.

– К нам едет ревизор! – донесся до честной компании вопль режиссера.

– Кого он имеет в виду? – обратился к Жене Нурлан.

– Думаю, полицию. Только ее представители так нервируют Эда.

– Все по местам, – продолжил орать Чаплин. – Начинаем съемки эпизода под номером сто два прямо сейчас.

– Побегу… – Бородин поднялся с пола, но не успел сделать и шагу, потому что увидел лицо Абазала. Оно резко побледнело и напряглось. – С вами все в порядке? – обеспокоенно спросил он.

Племянник Нурлана попытался ответить, но у него не получилось. Широко открылся рот, из него вырвалось только хриплое дыхание.

– Врача, – закричал Бородин. На площадке всегда дежурил медик.

А Абзал тем временем начал падать. Его пытались удержать на диване сестры Сомовы и Нурлан, но где девушкам и старичку удержать махину весом более ста килограммов. Парень рухнул на пол, сбив переносной столик, за которым ели близняшки. Контейнеры и стаканы полетели в разные стороны. Женя бросился к Абзалу, чтобы перевернуть его на спину. Если у него эпилептический припадок, то нужно засунуть в рот ложку, чтоб язык не прикусил.

– Что случилось? – услышал Бородин над своим ухом и узнал голос Чаплина.

– Человеку плохо, – ответил он. – Где врач?

– Черт его знает. Что ты пытаешься сделать?

– Перевернуть его. Помогай.

Эд склонился над бившимся в судорогах Абзалом. К ним пыталась присоединиться Аня, но только мешала, пришлось на нее прикрикнуть. Вдвоем мужчины смогли перевернуть здоровяка.

– Свят, свят, свят, – прошептал Эд, увидев его лицо.

Девушки вскрикнули. Нурлан судорожно вздохнул. Спокойным остался только Женя. Ничего нового, похожую гримасу он видел на лице другого покойника, буфетчика, пусть не вживую, а на фото.

Подбежал мужик в белом халате. Краснолицый, одышливый. Велел всем расступиться.

– Вы врач? – схватила его за руку Аня.

– Я врач, – как-то неубедительно проговорил он. Женя понял, что мужик, скорее всего, фельдшер, которого к тому же попросили уйти со «Скорой помощи», потому что он много пил.

– Так делайте что-нибудь! Не видите, он задыхается?

– Но что? У меня в аптечке только шприцы, таблетки и бинты, а нужен набор для реанимации…

– Трахеотомию! – рявкнула Аня. – Нужно проткнуть шею и вставить в нее трубку, чтобы воздух мог поступать в легкие.

– Вы что, врач?

– Нет, но я люблю медицинские сериалы.

– А я приключенческие, но если самолет будет падать, я не брошусь в кабину пилотов, чтобы давать советы командиру, – огрызнулся врач. – «Скорую помощь», надеюсь вызвали?

Абзал резко перестал хрипеть и дергаться. Но не обмяк, а как будто закостенел. Глаза, в которых полопались сосуды, закатились.