Книга Предпоследний круг ада, страница 44 – Ольга Володарская

– Он опять набросился на мужчину с кулаками?

– С ножом. И не у проходной на глазах у работников. Он проследил за ним и зарезал в подъезде… – Сандра судорожно вздохнула. – Мой муж сейчас отбывает наказание за предумышленное убийство в колонии строго режима.

– Сколько ему дали?

– Восемь лет. Осталось два с половиной.

– Только не говори мне, что ждешь его.

– Нет, не жду.

– Тогда почему не разведешься?

– Али не дает мне развода.

– Что за глупости? Расторгнуть брак можно и против его воли.

– Да, но я не готова рисковать жизнями своих близких. Думаешь, как мой папа инвалидом стал?

– Ты сбила его машиной.

– Да, но… – Сандра стушевалась. – Он оправился после той аварии. Окончательно не вылечился, но начал ходить с клюкой. С него сняли вторую группу инвалидности, дали третью. Он даже на работу устроиться смог. И когда он возвращался со смены, его избили монтировками якобы пьяные хулиганы, а на самом деле дружки Али. Он предупреждал меня о том, что если я его не послушаюсь, пострадаю не я, меня же он любит и хочет вернуть, а кто-то из членов моей семьи. И стоило мне подать документы на развод, как на отца напали. Теперь он в инвалидной коляске.

– Мы найдем управу на твоего мужа, не волнуйся.

– Не смеши меня, Нурлан. Теперь у него еще и криминальные связи.

– Но что ты будешь делать, когда Али выйдет?

– Сбегу. Через полтора, максимум два года я уеду отсюда. Затеряюсь в Москве. Давно хочу переехать туда, но пока не решаюсь.

– Али может достать тебя через родственников.

– Мы – этнические немцы. До замужества я носила фамилию Брейг. Надеюсь, к тому времени как Али освободится, моя семья уже будет в Германии. – Сандра взяла бутылку, на дне которой еще оставалось шампанское, и вылила его в свой фужер. – Спасибо тебе за все, Нурлан. Я тебя обожаю и радуюсь каждой минуте, проведенной с тобой, но мне, наверное, следует съехать от тебя.

– Как? Почему?

– Ты слишком серьезно настроен, а я не готова к отношениям. – Она залпом выпила шампанское и решительно встала. – Прости, что не помешала тебе полюбить себя. Я пошла собираться…

Но Нурлан уговорил ее остаться. Это оказалось не так сложно, как он думал. Сандра быстро сдалась (потому что не могла расстаться с ним, не так ли?) и отлюбила его в тот вечер так, что Джумаев даже во сне улыбался.

А утром они сделали вид, что не было ни предложения руки и сердца, ни откровений Александры, ни попытки уйти. Но Нурлан ничего не забыл. Ситуацию с Али он на самотек пускать не собирался и решил предпринять кое-какие разведывательные действия. Зная имя и фамилию супруга Александры, а также статью, по которой его осудили, он смог навести справки об Али. Узнав, в какой колонии тот отбывает срок, отправился туда.

Удостоверение Союза писателей Казахстана и несколько книг послужили ему пропуском в кабинет начальника. Нурлан наврал, что хочет написать правдивую книгу о тюрьме, без чернухи и ложной романтики. Попросил разрешения поговорить с некоторыми заключенными. В том числе с Али Мамедовым. Гражданин начальник дал добро.

Муж Сандры оказался очень красивым мужчиной с шоколадными глазами и скульптурным лицом. Неудивительно, что она влюбилась в него без памяти. Нурлан представился, начал задавать вопросы. Пока они касались условий содержания, Али отвечал, но как дошли до уголовного дела, по которому тот проходил, Мамедов напрягся.

– Это тебя не касается, – хмуро проговорил он. – Мне сказали, ты про зону пишешь, вот и пиши.

– Для меня важнее те, кто отбывает на ней наказание. Я не журналист, а прозаик. Меня судьбы людей интересуют, а не то, как часто и за что их отправляют в карцер.

– Я сижу за убийство любовника своей жены. Но ты сам это видел в деле. Чего тебе еще надо?

– Тут каждый второй говорит, что не виновен. Клянется, что его подставили. А вы признаете свою вину?

Али рассмеялся, запрокинув голову. Для зэка у него были очень хорошие зубы, позавидовать можно.

– Нет, я как раз из этих… Которых подставили. Но это не важно. Моя вина доказана. Я отсижу.

– А потом?

– Выйду, найду свою жену и заставлю за все ответить.

– За что? За предполагаемую измену?

– Предполагаемую, – фыркнул Али. – Да я рогами все провода в городе посшибал. Не раз и не два ее заставал. Выгонял, проклинал, рожи бил, это уже не ей – любовникам, ее и пальцем не трогал, но Шурка умудрялась ко мне подольститься. И под дверью сидела, и в ноги падала… А уж если я ее на порог пускал, то прощения через секс добивалась. Она – огонь-баба. Таких до нее не было у меня и, наверное, больше не будет.

– Может, вы все выдумали? – предположил Нурлан. – Ревность хуже ЛСД, такие картинки в воображении рождает, что нарочно не придумаешь.

– Она обожает секс и халяву. Поэтому спит с теми, кого вожделеет, или с полезными для себя людьми. Я был, как «маккофе», два в одном, поэтому она вышла за меня. Но отказываться от привычек не захотела. Меня предупреждали, что Шурка не из тех, на ком можно жениться. На рынке, где я открыл точку, она подрабатывала, пока училась в технаре. Я знаю троих, кто ее имел до меня. Так что нет, я ничего не выдумал.

– Странно, что вы воспользовались ножом, а не автоматом, и порешили только одного. Бывшего начальника супруги, кажется?

– Я его не убивал.

– Но улики неопровержимы. Орудие убийства в багажнике машины, пятна крови на одежде… И даже ваша жена дала показания против вас.

– Отомстила за то, что я прогнал ее окончательно. Шурка злопамятная.

– Я признаюсь вам кое в чем, – решился приоткрыть карты Нурлан. – Я знаком с Александрой. Она снимает жилье в моем подъезде. Мы общаемся. Как-то она поведала мне свою историю, и она немного иначе звучит.

– Понятное дело. Шурка – белая и пушистая. Жертва домашней тирании.

– Но вы не даете ей развода. Угрожаете ей.

– Чем?

– По вашей указке избили ее отца.

– Кого-кого? – Али снова рассмеялся. – У Шурки нет ни отца, ни матери. Она детдомовская. Брат был младший, да умер от передоза в четырнадцать. Ты бы, писатель, проверял информацию, перед тем как берешься за написание правдивых историй.

– Тогда почему она не разведется с вами?

– Из-за выгоды. За аренду моей точки она получает прибыль, как супруга. Когда придет время, Шурка подаст бумаги на развод, а потом сбежит из Алма-Аты в Германию. Ее отец – сын немецкого военнопленного. Мать – потомственная шлюха невнятной национальности, в ней намешано множество кровей из-за того, что ее предки вступали в беспорядочные половые связи. Она по пьяному делу столкнула мужа с балкона. А потом и сама сиганула. После этого Шурку и брата в детдом забрали, ей было лет тринадцать, ему пять.