Книга Стрекоза летит на север, страница 12 – Юлия Климова

От Славки исходила неимоверная сила и уверенность, на секунду мне даже показалось, что он прав. Но затем произошли невидимые, но ощутимые изменения, и я заметила в его глазах волнение, а на виске – тонкую вену, точно начерченную карандашом на гладкой загорелой коже. «Я не его девушка, не его…» – пришлось повторить заклинание.

– Ты зачем пришел? – спросила я тихо.

– Он приехал, а потом опять уедет, – бросил Славка в ответ.

Разговор у нас просто не мог получиться, и мы оба об этом знали, и каждый догадывался, о чем думает другой, какие фразы проглатывает, а какие приберегает на следующий раз. Мы стояли на расстоянии метра, скованные и ершистые, и у каждого была своя правда. Но я-то ладно… А вот видеть в таком состоянии «убивца» Шамана… У меня во рту пересохло и больно кольнуло в левом боку!

– Не важно, – ответила я.

Славка отлип от шкафчика и, не вынимая рук из карманов, пошел к двери.

– Чтоб я тебя больше с ним не видел, – резко произнес он, но, несмотря на тон, я не уловила в его голосе злобы.

Отвечать я ничего не стала, но, когда ступеньки издали несколько жалобных скрипов, обняла себя опять и прошептала:

– Завтра в пять на Лилькиной веранде… – И счастливо улыбнулась.

* * *

Видимо, удача была на моей стороне, потому что тетя Тома пришла домой поздно, крепко выпила, закусила холодной картошкой и солеными огурцами, а потом на целый час затянула русские народные песни о глубокой кручине и тяжелой доле одинокой женщины, обманутой то подлым женихом, то заезжим добрым молодцем, то страшным лиходеем. Слухи о моей прогулке до нее явно не дошли, а значит, шанс дожить до Лилькиной вечеринки у меня был.

– Печаль на сердце, – сообщила тетя Тома, выпивая следующую рюмку водки. – Тебе этого не понять! Ты и знать не знаешь, что такое томление в груди! Завтра я в город поеду, поняла?

– Да, – выдохнула я, скрывая радость.

О, сколько томления рвалось на свободу из моей груди! Сколько жарких и острых чувств кружилось, подскакивало и вздрагивало! Наверное, я смогла бы написать об этом сочинение на сто листов…

«Спасена, – подумала я, – завтра – мой день!»

И этот день наступил.

Промучившись с головной болью до обеда, тетя Тома загрузила меня уборкой дома, быстро собралась, приоделась, накрасила губы и в три часа уехала, пообещав после возвращения проверить каждый угол на предмет пыли. Наполнив ведро водой, подхватив тряпку, я, лучась счастьем, взялась за дело. О, я была даже рада, что нет ни одной минуты свободного времени, иначе мысли и нервное перевозбуждение свели бы меня с ума! Я мыла, драила, бегала, меняла воду и кидала быстрые взгляды на часы – на лице сияла улыбка, которую я не пыталась сдержать или спрятать. Пусть сияет!

Модной одежды у меня не было, но это ничуть не огорчало, потому что я бы все равно постеснялась ее надеть. Остановив выбор на практичном темно-зеленом сарафане и серой кофточке на пуговицах, я успокоилась и переключилась на прическу. Мне хотелось, чтобы прямые светлые волосы стали пышнее и легли ровными волнами и чтобы сзади тоже получилось красиво… Но после десятой попытки пришлось признать тщетность усилий – против природы не попрешь. Недовольно отправив расческу в ящик комода, я смирилась с привычным образом деревенской девчонки, еще немного покрутилась перед зеркалом и, закрыв дверь, рванула на вечеринку.

– Привет! – Лилька махнула пучком петрушки и торопливо добавила: – Давай помогай, а то я ничего не успеваю, я вообще-то надеялась, что ты раньше придешь.

– Тетка полы драить заставила, – оправдалась я, направляясь следом.

Подготовка шла полным ходом – банки с компотом стояли в ряд, пирожки, прикрытые полотенцами, возвышались горками, вкусно пахло картошкой и хлебом. Оставались последние приготовления и – «добро пожаловать, гости дорогие!».

Мы дружно принялись накрывать на стол, смеялись, вспоминали предыдущие вечеринки, обменивались короткими фразами о Павле и его сестре. К пяти часам без опоздания пришли шестеро наших одноклассников и три девчонки – подружки Лильки, остальные появились минут через пятнадцать. Почти каждый принес «пропитание», щедро выделенное родителями, и нам пришлось вновь вернуться к столу и тарелкам.

– Мы столько не съедим! – воскликнула Лилька, вынимая из пакета замысловатый крендель размером с подкову Змея Горыныча.

– Прошлый раз ты говорила то же самое, – напомнила я, – но за два часа смели все.

– Смотри, Павел…

Я подняла голову и посмотрела в окно – да, к дому в обществе сестры и еще двух девушек шел Павел. Нужно ли говорить о том, как сжалось мое сердце от… Ну, он просто был очень красивый. Джинсы, футболка… Самый красивый на свете!

– Как ты думаешь, мне его нужно встретить?

– Конечно! – выпалила Лилька, подталкивая меня к двери. – Мы же вежливые люди… мы вообще всех встречаем! Давай, давай!

Я и глазом не успела моргнуть, как оказалась на ступеньках с идиотской радушной улыбкой на лице (мне бы еще в руки полотенце, крендель и солонку… и опять можно будет участвовать в конкурсе на самый глупый вид!).

– Здравствуйте, – выдохнула я, пропуская любопытные взгляды Кольки, Сереги, Светки и других. – А мы как раз уже на стол накрыли.

– Привет, – мягко произнес Павел.

– Привет, привет… – со значением выдала Лиза. Две ее подружки одновременно кивнули и с интересом огляделись.

– Проходите, устраивайтесь, веселитесь, – продолжила я, мысленно ругая себя за скованность. – Сейчас будем есть пирожки и пить компот.

– С ума сойти, – прокомментировала Лиза и, видимо, сгорая от любопытства, потащила подруг на веранду. Она очень изменилась внешне, и это болью отозвалось в моем сердце… Невозможно не чувствовать себя гадким утенком рядом с такой самоуверенной принцессой. Собственно, рядом с тремя принцессами, потому что Лизины подруги тоже были из того, другого мира, недоступного мне… Острая ревность сжала горло, и я чуть не разрыдалась, но навалившееся отчаяние было чутко исправлено Павлом…

– Это вам, – произнес он и протянул две красивые розово-малиновые коробки конфет. – Отлично выглядишь.

– Спасибо, – прошептала я.

Дальше все закрутилось с такой немыслимой скоростью, что я пришла в себя только через два часа. Началось веселье с приглушенной музыкой (чтобы не разозлить соседей), с шутками и танцами, с прошлогодними байками и хохотом. Пироги и картошку умяли со скоростью звука, да и от кренделя ничего не осталось. То ли Колька что-то подлил в банки, то ли компот оказался забродившим, но всем было хорошо, и воздух искрился смешинками.

Лиза с подругами сначала держалась в стороне, но потом, получив от мальчишек порцию восхищения, снизошла до простых смертных, перестала водить носом и «влилась в толпу». Но я продолжала чувствовать на себе ее внимание, и это не давало возможности расслабиться.