Книга Инквизитор Рейвенор, страница 242 – Дэн Абнетт

Лацик помедлил и бросил взгляд на сканер в своих руках. Он практически ничего не показывал. Шлак, поступающий из девятнадцатого накопителя, был беден в эти дни. Чем, вероятно, и объяснялось, почему он получил право свободной зачистки по бросовой цене.

Лацик вздохнул и заскользил по неустойчивым камням. Двигался он как человек, привычный к ходьбе по перемолотой породе.

— Продолжайте, — сказал он.

С близкого расстояния они ничем особым не выделялись, если не считать чистоты и хорошей одежды, что предполагало наличие у них денег.

— Представление «Стайну и Стайну», — произнесла Кюс.

Лацик был странным парнем, настолько тощим и тонким, что казалось, будто под одеждой были только кости, обтянутые сухожилиями. На угловатом лице резко выступали скулы и длинный, тонкий, точно лезвие ножа, нос. Огромные глаза словно грозили вывалиться из глубоко запавших глазниц.

— Представление? Это дорогостоящее предприятие.

— Мы понимаем, — произнес Бэллак.

— Да, я знаком со «Стайном и Стайном», — сказал Лацик, — поскольку работаю геологом-разведчиком. Они иногда покупают у меня материалы. Давайте подумаем… Представление, значит?

Он быстро произвел кое-какие мысленные расчеты, прицениваясь к их манерам и качеству одежды. Слишком мало — и он надует самого себя. Слишком много — и потеряет заработок. Он умел оценивать обстоятельства. Да, к анализу У него был талант.

— Ну, так, не меньше чем две или три, — произнес он.

— Сотни? — спросила Кюс.

— Сотни тысяч, — поправил Бэллак. — Я прав?

— То, о чем вы просите, — закивал Лацик, — стоит недешево.

— Нам нужно представление, — произнесла Кюс.

— Только дайте мне вначале умыться, — ответил он.

Вновь он встретился с ними в грязной общественной столовой, где общались и отдыхали рабочие отвалов и геологи. Лацик переоделся в серый комбинезон и плащ с меховой подкладкой. Отмыть до конца руки ему не удалось. Бэллак заказал три порции какого-то горячего пойла и немного пересушенного печенья. Пар висел в воздухе, резко пахнущем перегретым маслом от обогревателей.

Лацик подсел к ним за обшарпанный металлический стол, прикурил лхо-папиросу и выложил старый информационный планшет. Мимо прошаркали шахтеры в мешковатых рабочих комбинезонах.

— Мне понадобятся имена и подробности, — сказал Лацик. — Это вам не увеселительная прогулка.

— Значит, мы и в самом деле нашли, — произнесла Кюс.

— Вы не похожи на обычных клиентов, — заметил Лацик.

— Что значит «обычных»?

— Аристократов. Тех, кому заняться больше нечем.

— А на кого мы похожи?

Лацик подпер языком впалую щеку и задумался.

— На неприятности? — предположил он. — Послушайте, торговые залы не любят, когда с ними шутят. Они очень нервные. Магистратум, арбитры… проклятие, даже Инквизиция… все что угодно, но эти — ни-ни! Особенно Инквизиция.

— Понимаю, — произнес Бэллак.

— И что бы случилось, окажись мы кем-то из них? — спросила Кюс.

— Вы стали бы покойниками, да и я заодно.

— А разве это не стало бы для них проблемой? — произнес Бэллак. — Скажем, если бы мы действительно оказались из Инквизиции?

— Здесь? Если честно, незначительной. Тут запросто можно припрятать пару-тройку трупов. Плавильные печи. Дрейфующие льды. Или даже под водой. Здесь легко потеряться.

— Что же, мы не из Инквизиции, — ответил Бэллак. — И ни Магистратум, ни что-либо подобное здесь ни при чем. Но вы правильно заметили, что мы не похожи на ваших обычных клиентов, так что позвольте говорить начистоту.

— Продолжайте.

— Мы оперативные сотрудники одного важного лица. Он обладает кое-какими деловыми интересами в этом субсекторе и желает, чтобы его инвестиции направлял внутренний голос. Слишком большие деньги поставлены на кон.

— И он готов довериться Дому, чтобы тот направлял его?

— А разве он не должен?

— О, Дом, несомненно, хорош. Значит, инвестиции?

Бэллак протянул Лацику дата-кристалл. Геолог вставил его в планшет.

— Меня зовут Галл, — произнес Бэллак. — А мою напарницу — Кайн.

Какое-то время все молчали, слушая жужжание планшета.

— Подключаюсь к базе улья, — проговорил Лацик. — Подождите секунду. Галл, Каин. Ага, вот оно. С Юстиса Сейчас проверю ваш биокод.

«Должно быть, — подумала Кюс, — эту информацию подделал Карл».

— Думаю, мы можем поторговаться, — сказал геолог.

— Ну? — медленно протянула Кара.

— Все в порядке. Ни единого признака рецидива — Белкнап стал убирать инструменты, осторожно складывая наиболее хрупкие элементы сканера.

Он посмотрел на нее, и Кара улыбнулась. Они обнялись.

— Я так боялась! — вздохнула она.

— И я. Понимаешь, когда ты пришла ко мне… Кара, любимая, не хочу тебя пугать или накаркивать беду, но ты уже должна была…

— Что? Умереть?

— Ты должна была умереть. Той женщине, с которой я познакомился и в которую влюбился на Юстисе Майорис, оставалось жить только шесть месяцев. И вот внезапно раковая опухоль исчезла как по мановению руки. Мне все казалось, что я допустил какую-то ошибку, упустил что-то из виду и болезнь вернется. И когда ты пришла ко мне сегодня вечером… Но если я не полный профан в своем деле, то все в порядке. Опухоли нет. Ни единого признака. Ты здорова.

Кара поднялась. В корабельном лазарете они были одни, если не считать того, что возле коматозного мальчика в комнатке неподалеку сидел Фраука. Ануэрт и Файфланк сейчас были на мостике.

— А ты и в самом деле?.. — спросила Кара.

— Что?

— Полный профан в своем деле?

— Нет, — рассмеялся он.

Кара поцеловала его в шею.

— Почему у тебя такое выражение лица? — спросил он, расстегивая халат и вешая его в шкафчик.

— Я так и не рассказала Рейвенору. Держала все в тайне. Теперь все в порядке, а тайна внутри меня осталась.

— О чем это ты?

— Мне было очень неприятно скрывать это от него, — пожала плечами Кара. — Приходилось учиться не говорить правду. Но теперь мне нечего больше скрывать, а чувство такое, будто я по-прежнему что-то прячу.

— Ничего не понимаю, — произнес он.

Она задумчиво поднесла к губам ладони и выдохнула.

— Трудно объяснить. Такое ощущение, будто я храню какую-то ужасную тайну, хотя мне совершенно нечего скрывать.

— Сознание обладает способностью к адаптации, — произнес Белкнап. — Оно привыкает к тому, к чему привыкает. Это пройдет.