Онлайн книга «Инквизитор Рейвенор»
|
— Карл? Будь такая возможность, я бы помог тебе. Такая отвага не должна оставаться без вознаграждения, но я не могу спасти тебя. Ты погиб. Погиб еще в тот день, когда в тебя проник Слайт. Сама мысль о возможности повелевать подобным созданием есть пагубное заблуждение радикализма, над которым мы с тобой в свое время посмеивались. Твоими помыслами движет гниль, поселившаяся в твоей душе. Слайт кормит тебя оправданиями и лживыми надеждами, чтобы раздавить твою волю. То, что ты предлагаешь, неприемлемо для Инквизиции. И не может быть приемлемо ни для одного разумного человека. Не может быть приемлемо для меня. Нееет! Нет нет… — Прости, Карл. Неееееееет! Призрак утрачивает контроль над своими очертаниями. Он дрожит и колеблется, будто захваченный землетрясением. Я ощущаю его жгучую ярость. Окна гостиной трясутся, рамы трещат. Раздавленные мухи взмывают клубами сажи в воздух. Все вокруг наполняет гудение. Куллин кричит в ужасе, когда книги и всевозможные предметы начинают слетать с полок, а свитки пергаментов взлетают, точно серпантин, разбрасываемый во время парада. Они напоминают мне о триумфальном шествии на Трациане Примарис, во время которого я был изувечен. На мгновение я снова оказываюсь там, в процессии, над которой струятся бумажные ленты и парят лепестки цветов. Сквозь серпантинные вихри я различаю возвышающуюся передо мной Арку Спатиана. С проклятием, постигшим меня в тот день, я так никогда и не смирился, и даже не пытался. Но сегодня нас всех ожидает куда более страшное проклятие. Я зову Карла, извиняясь и утешая его. — Прости, — говорю я. — Прости. Снова и снова повторяю эти слова. Разозленный призрак Карла заходится мучительной дрожью, дымка расслаивается, и последние остатки того, что было Карлом Тониусом, загораются и опадают, превращаясь в мелкую лужицу, подернутую едким туманом. Как только он пропадает, в гостиной становится тихо, если не считать жужжания мух. Снаружи бушует гроза, но сквозь ее рев прорезаются и другие звуки. Во-первых, урчание, уже отличимое от беспрестанных раскатов грома. Во-вторых, мы слышим отчетливый скрежет — кажется, будто скалы трутся друг о друга. — Нам остается только бежать, — произносит Молох. — Сомневаюсь, что Слайт нас отпустит. Но даже если мы сможем сбежать с этой горы, где нам спрятаться? Демон способен дотянуться куда угодно. Молох смотрит на меня. Я понимаю, что его разум по-прежнему ищет способы выхода из создавшегося положения. Но понимаю я и то, что варианты становятся все более бесперспективными. Ангарад оборачивается, поднимая перед собой меч. Занавес над дверью, выводящей к террасе, хлопает, пропуская внутрь Белкнапа и Кару, поддерживающих раненую Мауд Плайтон. — Рейвенор?! — удивленно восклицает медик. — О боги! — хрипит Плайтон. Хотя ее сознание и наполняет жгучая боль, я чувствую ее облегчение. Увидев меня, она на мгновение обрела надежду. — Я тоже рад вас видеть, — говорю я. Распрямившейся тетивой по мне бьет невыносимая волна эмоций. Кара бросается вперед, оставляя Белкнапа поддерживать Мауд, и падает перед моим креслом, крепко обнимая его. Она плачет. — Кара. — Ты жив! — Кара. Ее боль и горе безудержны. Я пытаюсь успокоить ее, но понимаю, что кто-то тяжело ранил ее. Кто-то держал ее в плену и истязал. Моя бедная Кара. В ее сознании мешается столь много разных вещей: скорбь, радость, удивление, любовь, стыд. Она настолько уверилась в моей смерти, что едва может теперь поверить в обратное. — Кара, все хорошо. Кто посмел так с тобой поступить? Она еще сильнее вцепляется в мое кресло, и слезы ее стекают по металлическому каркасу. — Прости меня! — завывает она. — Прости! — Тише, Кара. Все будет хорошо. Кто с тобой так поступил? Я протягиваюсь сознанием в ее незащищенные, хрупкие мысли, чтобы понять, утешить. Куллин приложил руку к ее страданиям. Но позади него я вижу воспоминания о Сайскинде и Уорне, о бесчеловечных надругательствах. — Я найду Сайскинда, обещаю, Кара. Найду и… Замолкаю. За отравленными мыслями о капитане-капере и мерзавце Уорне маячат и другие силуэты: Карл и сама Свол. Я вижу ее глубочайшую тайну, раскаляющую добела ее муку. — Ох, Кара… — Прости меня, Гидеон! — О чем это она? — требовательно вопрошает Белкнап. Любовь и тревога о ней полыхают в его сознании расплавленным золотом. Он опускает Плайтон на пол и нависает над нами. — Кара? Рейвенор? Что происходит? — Я знала, что это Карл! Знала, но защищала его! — Карл заблокировал твои воспоминания, — говорю я. — Мне видны оставленные им шрамы. — Еще раньше, — произносит она. — Я знала тогда. Знала, но скрывала. Он заставил меня пообещать, что я ничего не скажу тебе. Что не стану говорить этого никому. Ему было нужно только время… Она снова заходится в рыданиях и становится невменяема. — О чем она говорит? — смотрит на меня Белкнап. — Когда ты узнала? — спрашиваю я. — Кара, когда ты узнала? — Юстис Майорис. Ризница. — Она была там, — говорит Молох. — Наверняка она все видела. — Почему ты скрывала? Почему не сказала мне? — спрашиваю я. — Я слишком многим ему обязана, — шепчет она. — Он излечил меня от… я умирала. Он вылечил меня. Спас жизнь. Он умолял меня не раскрывать его тайну хотя бы несколько месяцев, чтобы у него было время провести исследования, чтобы он смог найти способ справиться. Я не могла ему отказать. Он спас меня. Разве мог демон так поступить? — Добрый, но хитрый поступок, — отвечаю я, — но этим его добро и исчерпывается. — Но… — начинает она. — Ты знала? — спрашивает Белкнап. — Что? — Ты знала? Знала, что Тониус — демон, и продолжала покрывать его?! Белкнап отходит от нас. Его эмоции всегда сильны и однозначны. Сейчас я ощущаю исходящие от него отвращение и чувство того, что его предали. Он оскорблен. Все его помыслы и чувства всегда направляла только верность Богу-Императору. Более искренней и сильной гадливости я никогда не считывал. — Он спас меня! — запинаясь, произносит Кара, глядя на Белкнапа красными от слез глазами. — Тебя спас демон, — говорит он. Мне кажется, что он сейчас ее ударит. Я предпочитаю не рисковать и отбрасываю его сознанием, заставляя усесться на кушетке рядом с Мауд. — Сядь! — приказываю я. — Сам разберусь. |