Книга Горький, свинцовый, свадебный, страница 30 – Влада Юрьева

— Что от меня нужно?

— Посмотри сюда, у меня кое-что нарисовалось!

Дома Север не терпел одежду в кровати, но на проекте пришлось спать в майке и штанах — не из-за Вероники даже, а из-за того, что камер здесь хватало, парочку он уже обнаружил, остальные и не искал.

Он подошел к столу и посмотрел на монитор. Там была открыта карта одного из районов Питера, теперь усеянная красными точками.

— Это что?

— Места, которые связаны с Птицеловом, — пояснила Вероника. Она начала водить пальцем по экрану. — Вот это — те адреса, которые Святослав Сохин дал Алисе и Дамиру. Сюда он доставлял деньги. Вот тут был Егор. Он сказал, что не передавал деньги, а оставлял их в указанных местах, дважды, — аванс и окончательную плату.

— Вот из этих точек получается круг, — отметил Север. — Но в него попадают не все.

— Остальные можно назвать статистической погрешностью. Внутри этого круга находится достаточно большое количество самых разных заведений, но лишь одно из них имеет и другую связь с Птицеловом.

Она щелкнула пальцами по клавиатуре, и на экране появилось изображение нового стеклянного здания, окруженного палисадниками и гравиевыми дорожками. Над входом висела вывеска — «Курама».

— Это что за центр шаурмы? — нахмурился Север.

— Это центр рэйки. Его владельцем является Анатолий Хромов — человек, который, по информации Орловца, достаточно активно продвигает Птицелова в высшем обществе. Точнее, не продвигает, а хвалит, но в нашей ситуации это аналогично продвижению.

— Думаешь, он и есть Птицелов?

— Я, если честно, не знаю. Вроде как Птицелов должен быть осторожней и не выдавать себя так откровенно. А с другой стороны, он не мог знать, что мы получим информацию и от курьера, и от бывшего клиента. Но все это — косвенные доказательства, которые ни в коем случае не подтверждают его вину.

— Хорошо, тогда как нам эту вину доказать?

— Я еще не уверена, что есть что доказывать, — покачала головой Вероника. — Хромов — успешный бизнесмен, увлеченный своим делом. Он занимается этим центром много лет, у него своя клиентура, солидный доход. Этим он может заработать больше, чем Птицелов, и без криминального риска. С другой стороны, он занимается рэйки…

— Где тебе нужно мое мнение? — прервал ее Север. — Или тебе просто нужно, чтоб тебя послушали? Тогда обращайся к своей подружке!

Он снова злился на нее. Она ничего не сделала. Но золотой свет лампы делал ее моложе, совсем девчонкой, и перед ним снова была его Мария. Безо всяких «похожа» или «такая же», это была она, как будто он душу рассмотреть мог!

Злиться на нее было проще, чем поддаваться отчаянию.

— Алисы сегодня нет в квартире, — напомнила Вероника. Она не обиделась на его злость, она была такой же понимающей, как Мария, и это просто добивало. — Она и Дамир остановились неподалеку от того пансионата, к которому они сегодня ездили. Они нашли там что-то важное, но Алиса сказала, что расскажет, когда вернется, по телефону обсуждать не хотела. И да, она моя подруга, но ты мой напарник.

— Из этого следует, что я должен делать то, что ты скажешь?

— Ты делаешь глупые выводы и сам об этом знаешь, — мягко улыбнулась Вероника. — Как ты себя чувствуешь?

— При чем тут это?

— Ты просто себя со стороны не видишь. Все признаки бессонницы налицо.

— Слушай, вот только лечить меня не надо!

Он вернулся в кровать. Снова думать о расследовании не хотелось, и то, что он сам начал ссору, не успокаивало.

Если бы она хоть раз, один только раз повела себя как нормальный человек и нахамила в ответ… Но нет, она по-прежнему была ангелом и смотрела на него с сочувствием.

— У тебя были раньше такие проблемы со сном?

— Нет! У меня и сейчас проблем нет!

— Я вижу.

— Здесь не о чем говорить!

— Так не пойдет, — вздохнула Вероника. — Ты мне нужен на этом проекте, нужна твоя поддержка, твое мнение. Мы ведь команда! Но ты так долго не продержишься.

Хотелось прямо сказать ей, что проблема в ней. Точнее, она и есть проблема! Она ведь знает о Марии, он рассказал ей на прошлом этапе. А теперь можно добавить, что она просто не имеет права быть такой похожей на нее.

Но он сдержался. Остатки здравого смысла подсказывали, что Вероника как раз ни в чем не виновата. Человек она неплохой и не заслуживает такого отношения.

— Это мое дело, — проворчал он. — Которое тебя не касается. Если продолжишь болтать и свет тут палить, я точно не засну, вот и причина моей бессонницы!

Он повернулся на бок, спиной к ней, всем своим видом показывая, что разговор закончен.

Вероника не стала спорить. Через минуту свет погас, и компьютер она отключила. В наступившей тишине он лежал, не смыкая глаз, слушал, как она ходит по комнате. Потом кровать чуть прогнулась под ее весом, показывая, что она тоже легла.

А дальше произошло то, чего раньше не было. Север почувствовал, как ее рука осторожно обнимает его за плечи.

— Что, черт побери, ты делаешь? — спросил он, опомнившись. Повернуться и посмотреть на нее он просто не мог.

— Спокойно, это не изнасилование и не сексуальные домогательства. Я просто хочу помочь тебе.

В ее прикосновении действительно не было соблазна. Это касание было интимным, да, но в каком-то особом проявлении — более сложном, чем секс, что ли. Вероника побеспокоилась о том, чтобы между ними было одеяло, она намеренно избегала сейчас любого соблазнения.

Север наконец сумел развернуться к ней. В ночной темноте ее глаза, обычно зеленые, казались черными и бездонными.

Все различия с Марией полностью исчезли. Сердце билось все сильнее.

— Это мне не помогает, — прошептал он.

— Потому что ты настроен на отрицание. А ты успокойся, научись доверять мне. Мы работаем вместе. Ты мне нравишься. Я понимаю, что у каждого из нас свое прошлое. Но давай хотя бы на время проекта забудем о нем, а? Ты изматываешь себя.

— Что, боишься проиграть?

— Я спокойно отношусь к поражениям. Но я знаю, что тебе самому тяжело. Не думай, что я твой враг. Даже сейчас… Прекрати думать о том, что тебя беспокоит. Просто закрой глаза, глубоко вздохни и усни.

— Это тупо.

— Давай рассматривать это как шаг к примирению.

Он мог потребовать, чтобы она убрала руку, — и не стал. Ее прикосновение было легким, только к плечу, но оно грело. Находясь так близко, он чувствовал запах ее волос…

И даже запах был ее! Нежный цветочный аромат, едва уловимый, который витал у ее волос и кожи. Разве не безумие? Лежать рядом с живой, а думать о мертвой. Но запах вообще нельзя использовать как аргумент. Они взрослые люди, живут в двадцать первом веке. Какое значение имеет запах?