Онлайн книга «Девушка в цепях»
|
Если честно, я до сих пор не понимала, что испытываю при воспоминаниях о месье Ормане. Если честно, я только о нем и думала, хотя должна была прыгать от счастья, что «Девушка в цепях» будет выставлена в главном зале, в центре экспозиции. Эта выставка собирала работы молодых художников со всей Энгерии, она могла открыть мне дорогу в мир большого искусства. В мир, где мои работы увидит множество людей со всех уголков страны. Этим я обязана Лине, ее отцу, и… – Скажи, тебе знакомо имя месье Ормана? – спросила неожиданно для себя самой. – Месье Орман? – Лина приподняла брови. – Нет, не припомню. А кто это? – Именно он уговорил месье Ваттинга выставить мою картину. Впрочем, «уговорил», наверное, не то слово. – Да? – Лина нахмурилась. – Ну все равно, я его не знаю. А как он выглядит? Я попыталась представить, и вдруг поняла, что образ рассыпается перед глазами. Это было странно, потому что на память и внимание к деталям мне жаловаться не приходилось, я с жадностью художницы впитывала лица, одежду, все необычное. Сейчас же в воспоминаниях стояли плотно сжатые губы, навес изящной маски и трость. Дурацкая трость, прикосновение которой до сих пор ощущалось на коже, как ожог. – Он был в маске. Еще слегка сутулился. И хромал. – Хм, ну тогда я точно тебе ничего не скажу, – фыркнула подруга. – И потом, что это ты так о нем расспрашиваешь? Неужели… ох, Лотти, он что, тебе понравился?! – Нет, – поспешно отозвалась я. Пожалуй, слишком поспешно, чувствуя, как щеки заливает румянец. Он не мог мне понравиться хотя бы потому, что я ничего о нем не знала. Кроме того, что он раздает незнакомкам шелковые платки без инициалов и… ходит за ними. Конечно, я не могла быть уверена, что он не сказал это в насмешку, да хоть ради того, чтобы позлить мистера Ваттинга, но… – Так-так, Шарлотта Руа! – Лина даже вперед подалась, но ни чинно сложенные на коленях руки, ни весь ее благопристойный вид не могли скрыть явного интереса, отраженного в уголках приподнятых губ и сверкающих глаз. – Мне кажется, или ты что-то от меня скрываешь? – Он сказал, что пришел за мной. – Что?! Рот у подруги округлился, а глаза загорелись. – Сказал, что шел за мной, – поправилась я, и вкратце описала наше знакомство и встречу в кабинете директора Ваттинга. – И что, он сию же минуту не объяснился? Что-то мне подсказывало, что Пауль Орман вообще не из тех, кто объясняется, но Лине я этого говорить не стала. – Нет, – пожала плечами. – Просто вышел из кабинета. – Нет?! – Лина вскинула тонкие брови, а потом презрительно скривилась. – Наверняка один из этих дельцов, которые считают себя хозяевами мира, а на самом деле ничего из себя не представляют. Папенька говорит, что связываться с ними – себе дороже, а общаться так и вовсе не стоит. Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла. Быстрый прогресс и стремительно угасающая магия привели к расколу высшего общества. Титулованные аристократы, потомственные маги, в большинстве своем не признавали людей, которые сколотили свое состояние в делах. Многие отказывались принимать их у себя, а на официальных приемах старались свести общение к той условной вежливости, ниже которой ни один уважающий себя аристократ опуститься не позволит. Мне это казалось неправильным, но отец Лины относился к старому поколению, и я посчитала нетактичным ставить свое мнение против его. Особенно после того, как он был столь добр ко мне. Экипаж остановился, и подруга недовольно глянула в окно. Подождала с полминуты и тут же нетерпеливо позвонила в колокольчик. Седовласый кучер с бакенбардами тотчас оказался у подножки. – Ты почему остановился? – Авария. Придется подождать, леди Эвелина. – Но я опоздаю на примерку! – Дальше не проехать и развернуться уже не получится. – Мужчина развел руками. – Мобили столкнулись, прямо на перекрестке, перегородили все. А полицейских не дозовешься. – Опять эти мобили! Лина нахмурилась и топнула ножкой. Пожевала губы, как делала всегда, когда злилась, а потом ее лицо просветлело. – Пожалуй, придется идти пешком. – Но леди Эвелина, не положено же… – Тебя не спрашивают! – отрезала она. – Распахни дверцу и руку подай. Живо! Мисс Шарлотте тоже. И только попробуй сказать папеньке или мачехе – вмиг вылетишь с места без рекомендаций. – Здесь недалеко, всего три квартала, – сказала я кучеру, лицо которого пошло красными пятнами. Почему-то мне было ужасно неловко. Не успели мы свернуть на улицу, где пекарни наседали на мясные лавки, а пирожковые перемежались с витринами, заставленными посудой и безделушками, как Эвелина поморщилась и зажала нос двумя пальцами. Другой рукой она приподнимала подол, брезгливо морщась, когда под ногами что-то скользило или хрустело. – Фи! Воняет, как в отхожем месте. Запахи в Лигенбурге и впрямь были самые разные, из промышленных кварталов ветер приносил одно, из цветочных другое. Иногда к этому примешивались ароматы близости рынка, проходящих по улочкам лошадей и проезжающих мобилей. – Убийство! Убийство в р-р-рабочем квар-р-ртале! – Разносчик газет, паренек с лихо надвинутой на нос плотной кепкой сунул газету мне в лицо так яростно, что я едва успела увернуться и почувствовала запах свежей типографской краски. – Нет, спасибо, – покачала головой, успев заметить на первой странице фотографию. Совсем девочка, не старше нас с Линой, наверное. Лет семнадцати, а может быть и того меньше. Сердце сжалось при мысли о том, что она уже никогда не вернется домой. Не обнимет родных и не улыбнется. – Всевидящий, Лотти! Что у тебя с лицом? – Лина раздраженно на меня покосилась. – Мы же не траурный наряд идем примерять. Определенно, сегодня все только и делают, что портят мне настроение. – Прости. – Я попыталась улыбнуться, но не вышло. – Просто я подумала о ней. – Ты теперь о каждой бродяжке думать будешь? – подруга приподняла брови. – Почему сразу о бродяжке? Мы ничего о ней не знаем. – Потому что с леди такого, – она сделала ударение на последнее слово, – никогда не случится. И с приличной мисс тоже. Все, я не желаю больше говорить об этом! Мне и так тошно дальше некуда. Чтобы я еще раз согласилась ехать на примерку… Она, конечно, шьет роскошные наряды, но если хочет обшивать меня, придется ей ездить ко мне самой. Она отпустила мою руку и решительно зашагала вперед. Я ускорила шаг, и вскоре (к явному облегчению), мы свернули к дому известной в Лигенбурге модистки. 2 Без «Девушки» стало как-то пусто. Место на рабочем столе, которое она занимала, теперь было завалено красками, кистями и карандашами, ранее ютившимися на полу и по углам мансарды. Раму для картины я так и не успела купить, чтобы поставить ее на потертую тахту, прикрытую оранжевым пледом. Владелец квартиры, мистер Холл запрещал мне дырявить стены, хотя с этим вполне успешно справлялись мыши. До того, как у меня появилась мисс Дженни. |