Книга Последняя битва, страница 71 – Роберт Энтони Сальваторе

На Пони снизошло чувство удивительной благодати, исцеляющее душу так же глубоко, как магические волны гематита лечат тело. Слезы хлынули из глаз, и женщина не пыталась их сдерживать. Она лежала, любуясь на чудесное разноцветное свечение над головой и чувствуя, что дух ее соприкасается с духом Элбрайна.

Он здесь, с ней — она остро ощущала это! Элбрайн не оставил ее; это он привел к ней Дара.

И любимый пытается что-то сказать ей.

Пони мысленно вернулась в день смерти короля Дануба. Она постаралась не сосредоточиваться на ощущении шока, который испытала при виде призрака Констанции Пемблбери, при виде того, как погибает ее муж, и еще более внезапного, резкого шока от узнавания собственного сына, о существовании которого даже не подозревала. В этот момент, лежа в грязи, глядя на Гало Короны, чувствуя омывающую ее душу любовь Элбрайна, женщина старалась взглянуть на все совсем с другой точки зрения. Она сумела отбросить гнев по отношению к госпоже Дасслеронд и прошептала слова благодарности ей и всем эльфам за то, что они спасли жизнь ей и Эйдриану. Она сумела отрешиться от боли и возмущения, от страха перед чудовищем, которым стал мальчик, воспитанный повелительницей тол'алфар, и посмотреть на Эйдриана другими глазами. Он — ее сын. И он попал в большую беду.

Он страдал, ужасно страдал, и только поэтому превратился в того безжалостного человека, что предстал перед нею. Именно эти страдания пробудили в нем чувство возмущения матерью. Да, это сделали страдания и Маркало Де'Уннеро.

Однако даже это имя не вызвало в душе Пони прежнего всплеска эмоций; сейчас в ней не было места гневу.

К тому же, может, Де'Уннеро — всего, лишь мелкая сошка и тут замешано нечто гораздо большее, подумала женщина, и дрожь пробежала по ее спине. Она снова припомнила все обстоятельства того, как потеряла Эйдриана. Это произошло в разгар ее духовной схватки с отцом-настоятелем Марквортом и другим созданием, чьи возможности намного превышали те, которыми мог располагать весьма преклонных годов монах.

Впервые за долгие годы Пони почувствовала, как в ней возрождается дух борьбы, тот самый огонь, на крыльях которого она летела к горе Аида, чтобы сразиться с демоном-драконом; тот самый огонь, который поддерживал ее, когда она сражалась с Марквортом и потеряла тех, кого любила; тот самый, что помог ей пережить розовую чуму, указал дорогу к месту упокоения Эвелина и открыл чудо его завета, которое спасло тысячи и тысячи страдающих людей.

Она снова задумалась об Эйдриане и еще раз призналась себе самой, что, каким бы чудовищем он ни стал, у нее нет мужества сражаться с собственным сыном.

Зато у нее хватит мужества сразиться с Маркало Де'Уннеро.

Без дальнейших раздумий, исполненная решимости, Пони заставила себя подняться и подошла к терпеливо ждущему Дару. Ласково погладила его морду, поблагодарила за все и прижалась щекой к теплой шее. Прошептала на ухо, чтобы он отвез ее домой, вскарабкалась на могучего жеребца и вцепилась в густую черную гриву.

И он помчался — несравненный конь, способный лететь с такой скоростью, как ни один другой в мире.

Не зная усталости, Дар нес ее через Вересковую Пустошь и потом дальше в лес, где опавшие листья густо покрывали тропы. Он взлетал по склонам холмов и грациозно, бережно спускался вниз. И вот конь уже мчался по полям, заросшим оленьим мхом, и мох взлетал из-под копыт, точно белая пыль. Увидев эти поля, женщина поняла, что она уже почти дома.

Склонившись к Дару, она снова прошептала ему несколько слов, и жеребец понял ее. Он, конечно, не забыл дорогу и спустя несколько дней в сумерках подскакал к небольшой роще.

Пони спрыгнула на землю, только сейчас осознав, что в воздухе плывет песнь Смотрителя, как обычно созвучная звукам природы. Чувствуя вызванный музыкой прилив сил и испытывая ощущение чьего-то присутствия, которое всегда возникало у нее в этом необычном месте, она вошла в рощу и остановилась перед двумя каменными пирамидами.

— Я принесу сюда твой меч, Мазер Виндон, — сказала Пони. — И Крыло Сокола для тебя, любовь моя. Я не допущу, чтобы наш сбившийся с пути сын погубил все, за что мы боролись и чего сумели достичь.

— Твои слова звучат музыкой, с которой не сравнится моя игра на волынке, — послышался у нее за спиной голос Смотрителя. Женщина с улыбкой обернулась. — Ты виделась с повелительницей эльфов?

— Да, но расстаться друзьями нам не удалось, — ответила Пони. — Тем не менее в нынешних обстоятельствах мы союзники, не имеющие другого выбора.

— Ты решила забыть о том, как поступили с тобой тол'алфар?

Она пожала плечами.

— Как я могу? Но я же говорю: другого выхода у нас нет.

Кентавр усмехнулся.

— Ох, нелегкая у тебя жизнь, Пони из Дундалиса! Пони, которая сражалась с демоном сначала в его логове, а потом в теле Маркворта, которым он овладел.

— И которой, возможно, предстоит снова сразиться с Бестесбулзибаром, — мрачно заявила она.

Улыбка сбежала с губ Смотрителя, и он с любопытством воззрился на Пони.

— Принц Мидалис не откажется от моей помощи, — продолжала она, не желая углубляться в тему, имеющую отношение к ее опасениям. — И теперь, когда Дар вернулся ко мне, я найду его.

— Можешь поблагодарить Роджера He-Запрешь — и меня тоже — за то, что мы вызволили этого красавца из конюшни твоего сыночка, — заметил кентавр.

— Дару лишь одна конюшня по душе — бескрайние поля.

— Уж кому, как не мне, не знать этого.

Пони повернулась к пирамиде, под которой покоился ее возлюбленный, и Смотритель умолк. На прекрасном лице женщины возникло чувство огромного облегчения, как будто недавние тяжкие испытания заново открыли для нее ценность жизни и напомнили, что у нее есть долг.

И, как казалось кентавру, она была готова выплатить этот долг.

— Отправишься в Вангард весной?

Пони посмотрела на него, качая головой.

— Никаких отсрочек больше. Сегодня ночью я буду в Дундалисе, а завтра утром — на пути к принцу Мидалису.

— Чем дальше на север, тем сильнее оковы зимы.

— Дару холода нипочем.

— Это верно, — согласился Смотритель. — Ну, и мне теплая постель тоже не слишком нужна. Тем более что и согревать ее некому.

Пони с благодарностью посмотрела на кентавра, поняв, что он намерен сопровождать ее, и зная, что отговорить его не сможет, не стоит и пытаться.

— Но вот только отправиться в путь завтра утром у тебя не получится. Ты должна хотя бы денек провести с Дейнси. Она страшно беспокоится за Роджера и, мне кажется, очень нуждается в твоей помощи.

— За Роджера? — с внезапно вспыхнувшей тревогой спросила Пони.

— Мы с ним вместе отправились в Палмарис вызволять Дара, — ответил Смотритель, и в его голосе не слышалось особой тревоги. — Ему удалось покинуть город, но потом, ни говоря мне ни слова, он снова вернулся туда. Я так думаю, хочет освободить нашего друга Браумина, захваченного Эйдрианом и Де'Уннеро.