Онлайн книга «Гость Дракулы»
|
– Что-то я уже ничего не понимаю, – заявил Острик. – Тихо! – закричали остальные ученики, а учитель продолжал: – Доктор вынул стетоскоп, телескоп, микроскоп и гороскоп и начал лечить при помощи всего этого бедную безумную Семерку. Сначала он приложил стетоскоп к подошве ее ноги и начал говорить в него. «Этот инструмент используют не так, – заметила медсестра. – Вам следует приложить его к грудной клетке и слушать». «Вовсе нет, моя дорогая мадам, – мягко возразил доктор. – Так поступают с нормальными людьми, но когда больной безумен, то заболевание, конечно же, требует противоположного метода лечения». Затем он взял телескоп и посмотрел в него, чтобы увидеть, как близко от него пациентка, потом с помощью микроскопа определил, насколько она мала; а после всего нарисовал ее гороскоп. – Зачем он его нарисовал? – не утерпел Острик. – Разве ты не понимаешь, мой дорогой мальчик? – ответил учитель. – Разумеется, обычно гороскоп составляют, но так как бедняжка была безумна, гороскоп надо было рисовать. – А что такое гороскоп? – Посмотри в словаре, – посоветовал учитель и продолжил рассказ: – После того, как доктор перепробовал все инструменты, он произнес: «Я использовал их, чтобы определить серьезность этого заболевания. Сейчас же настала пора выяснить его причину. Первым делом расспросим пациентку. Дорогая мадам, почему вы настаиваете на своем безумии? «Потому что я так хочу», – ответила Семерка. «О, дорогая мадам, это невежливый ответ. А почему вы так хотите?» «Я не могу вам сказать почему, – отвечала Семерка, – пока не произнесу речь». «Так произнесите ее». «Нет, я не стану говорить до тех пор, пока меня не освободят. Как можно произносить речь, когда все эти люди держат меня?» «Мы боимся вас отпустить, – сказала медсестра, – вы убежите». «Не убегу». «Вы это обещаете?» – спросил доктор. «Обещаю». «Отпустите ее, – приказал доктор, и после его слов под пациентку подложили кусок ковра, а подковщик сел ей на голову, как обычно делают, когда лошадь падает на улице. Затем все отошли в сторону, после чего подковщик тоже встал и присоединился к остальным. И вот, после долгих усилий, Семерка встала на ноги. «Мы вас слушаем», – сказал доктор. «Я не могу начать, – возразила Семерка, – пока на стол не поставят стакан воды. Вы когда-нибудь слышали, чтобы речь произносили без стакана воды?» Требуемое принесли. «Леди и джентльмены», – начала Семерка и замолчала. «Чего вы ждете?» – спросил доктор. «Аплодисментов, конечно, – ответила Семерка. – Вы когда-нибудь слышали о речи без аплодисментов?» Все присутствующие зааплодировали. «Я – сумасшедшая, – произнесла Семерка, – потому что предпочитаю быть сумасшедшей; и я никогда не смогу, не захочу, не решу, не стану и не буду никем, кроме сумасшедшей. В конце концов, того, как со мной обращаются, достаточно, чтобы сделать безумным кого угодно». «Помилуйте! – воскликнул доктор. – Как же с вами обращаются?» «Утром, в полдень и вечером со мной обращаются хуже, чем с рабом. Во всем курсе обучения нет никого, кому пришлось бы выносить столько же, сколько выношу я. Я все время работаю на износ и никогда не ворчу. Я часто бываю кратным, часто – множимым. Я готова терпеть свою роль в качестве результата, но не то, как со мной обращаются. Меня неверно складывают, неверно делят, неверно вычитают и неверно умножают. С другими числами не обращаются так, как со мной, и, кроме того, они не сироты, как я». «Сироты? – переспросил доктор. – Что вы хотите этим сказать?» «Я хочу сказать, что у других чисел много родственников, и лишь у меня нет никого, кроме старика Единицы, который, во-первых, не считается, а во-вторых, я всего лишь его пра-пра-пра-пра-правнучка». «Что вы имеете в виду?» – спросил доктор. «О, этот старик все время тут. Вокруг него все его дети, а я – всего лишь шестое поколение». «Гм!» – произнес доктор. «Вот, скажем, число Два, – продолжала Семерка, – никогда не попадает в неприятные истории, а Четыре, Шесть и Восемь – его кузены. Число Четыре близко к Шести и Девяти. Число Пять – наполовину десятичное, у него никогда не бывает неприятностей. А я? Я – несчастная, со мной плохо обращаются, и я так одинока!» Тут бедная Семерка низко склонила голову и залилась слезами. Когда учитель добрался до этого места, его прервали, так как маленький Острик тоже заплакал. – А ты-то чего ревешь? – спросил его грубиян Ёршик. – Я не реву, – возразил Острик и заплакал еще сильнее, а учитель продолжал свой рассказ: – Алфавитный доктор попытался развеселить бедную Семерку. «Послушайте, послушайте!» – сказал он. Семерка перестала плакать и посмотрел на доктора. «Нет, – произнесла она, – вы должны сказать “говорите, говорите”, а “послушайте, послушайте” – я». «Несомненно, – ответил доктор, – вы бы так и сказали, если бы были в здравом уме; но вы, видите ли, не в здравом уме, а когда ты безумен, ты всегда говоришь не то, что должен». «Это неверно», – возразила Семерка. «Я понимаю, – сказал доктор, – но не спорьте. Если бы вы были в здравом уме, вы бы сказали “это верно”, но вы говорите “это неверно”, имея в виду, что вы со мной согласны». Казалось, Семерка была довольна, что ее так поняли. «Нет, – сказала она, – что значит да». «Значит, – продолжал доктор, – если вы скажете “говорите, говорите”, когда здравомыслящий человек сказал бы “послушайте, послушайте”, то, конечно, я должен сказать “послушайте, послушайте”, если я хочу сказать “говорите, говорите”, потому что я разговариваю с безумной. «Нет, нет», – ответила Семерка, что означало «да, да». «Что ж, тогда продолжайте свою речь», – велел доктор. Семерка достала носовой платок и заплакала. «Леди и джентльмены, – продолжала она, – я снова должна защищать дело бедного числа, подвергающегося дурному обращению. Меня, безродной сироты…» Тут Острик перебил учителя. – Что значит «беспородной»? – Не «беспородной», а «безродной», – ответил тот. – А в чем разница? – Послушай, мальчик, если ты и дальше будешь перебивать меня, то почувствуешь разницу между «спором» и «поркой»! – рассердился тот, и Острик умолк, а учитель снова заговорил: – Итак, бедная Семерка продолжила свою речь: «Я умоляю вас проявить жалость к несчастному числу. О, вы, мальчики и девочки, подумайте о бедном, покинутом числе, у которого нет ни дома, ни друзей, ни отца, ни матери, ни брата, ни сестры, ни дяди, ни тети, ни племянника, ни племянницы, ни сына, ни дочери, разочарованном и одиноком». |