Онлайн книга «Не исчезай»
|
Она трясет головой. Не понимает. – Ты им подскажи. Мол, у тебя муж, он может, знает. А ты ему поможешь на первых порах. Введешь в курс дела. Она опять кивает, наконец понимая, к чему он клонит. – Квартира бесплатная. Если тебе дадут должность, можно попытаться договориться, чтобы нашему мальчику предоставили обучение в колледже со скидкой, а может, и бесплатно. Мальчику – сыну – абсолютно все равно. Он не понимает, что за ажиотаж поднялся вокруг его матери. Ему неловко. К тому же дома осталась подруга, с которой он уже вступил в близкие отношения. 5
– Гриша, мне надо с тобой поговорить, – нерешительно, почти шепотом начала разговор Люба. – Я хочу тебе сказать… То есть я думаю, мне так кажется. – Что именно тебе кажется? – предвидя неладное, спросил Гриша. – Подожди, я попытаюсь это выразить… Я так думаю, что нам надо расстаться… Нет, мне надо… Я хочу с тобой развестись. – Зачем? Чем тебе так плохо? У нас с тобой жизнь теперь только начинается. – Мне надо быть одной. Я поняла, что мне надо быть одной… – Ты не можешь одна, Люба. Ты пропадешь. Ты же беспомощная! – Нет. Это ты так думаешь. Ты думаешь, что я беспомощная, и хочешь меня в этом убедить. – А какая ты – помощная? Что ты будешь делать, как ты будешь жить? – Это не твое дело. Подумай лучше над тем, как ты будешь жить. – Да! Правильно! А как я буду жить? – Да какая разница… какая мне разница… – Нет, тебе должна быть разница… То есть тебе не должно быть все равно. Ты добрая, Люба, очень добрая. И тебе не должно быть все равно. Ты меня любишь. – Я? Тебя? Я никого не люблю… я себя не люблю… – Ну, вот что ты себе придумала? Все будет хорошо, вот увидишь. – Что именно будет хорошо? – Все! Все будет хорошо. И тебе будет хорошо! Надо всего лишь привыкнуть. Надо привыкнуть ко всему этому, и тебе будет хорошо. – Гриша! Зачем мне к чему-то привыкать?! – Ну, чтобы жить дальше… Глава пятая
Слабые стихи 1
– Роберт Фрост купил эту ферму в тысяча девятьсот… – так Люба обычно начинала свою экскурсию по дому Фроста. – Леди, а правда, что у него здесь рядом жила любовница? – спросил мальчишка, что возвышался над одноклассниками на целую голову, лохматую и рыжую. Он перекатывал во рту жевательную резинку, поэтому «true» [111] у него получилось как «through». [112] – Какая любовница? Ты что, осел, Данкин? Он был старик, помнишь? – попытался урезонить его парнишка в очках. – А ты думаешь, Пол, старики не могут?.. – усомнился Данкин, а затем задал другой, более соответствующий теме вопрос: – Леди, этот ваш Фрост, он только стихи писал или еще чего? Люба все еще терялась. Это были не советские школьники, знакомые и понятные – это было новое поколение из нового тысячелетия. Невежественное, веселое поколение. Юные, дремучие американские дети, способные общаться с помощью компьютеров, айпэдов и айфонов со скоростью, превышающей скорость разговорного языка. Но ей было весело. Это было будущее, и она жила в нем, и будущее задавало ей вопросы, пусть лениво и безграмотно. И она старалась на них отвечать как можно подробнее. Ведь она так много знала, так хотела поделиться тем, что накопила, собрала по крохам. – Никто не смог доказать, что Кейтлин – Кэй Моррисон – в действительности была любовницей Роберта Фроста. Но сам Фрост утверждал, что это было именно так. Слухи и догадки, основанные на стихах Фроста, на его письмах и словах, говорят о близости отношений между поэтом и его «секретарем»… – Так что можешь рассчитывать на то, что в старости у тебя будет любовница, Данкин! – язвительно заметил Пол, и за его восклицанием последовали смешки, но Люба старалась не обращать внимание на подобные выходки школьников. – Леди, а правда, что вы нашли его стихи? – озвучил постоянно задаваемый Любе вопрос Данкин. – Вам, наверное, хорошо за это заплатили? – Данкин, а ты что, собираешься зарабатывать на жизнь подобным способом? – прокомментировал вопрос приятеля Пол. – Немного же тебе удастся собрать наличных… Лучше иди поработай в фирме у своего папеньки! – Мне действительно удалось найти ранее не известное стихотворение Фроста… – Вот повезло! – И мне за это никто не стал платить. Ведь я его нашла здесь, у него на ферме. А ферма принадлежит, как вы знаете, Миддлбери-колледжу… – Значит, толку нет? Что нашла, что не нашла… – Ну, почему же? Ведь это же наша с вами культура. Американская культура. Разве этого мало? Нельзя было забывать, что эти дети – такие же дети, как и ее сын Дэнни, как Кэрен и Элис. Как дети Фроста. Как все дети. – Мэм, а почему вы сюда приехали? Зачем вам это надо? Неужели стихи еще кому-нибудь нужны? – такие вопросы ей задавали постоянно. Она отвечала. И даже перестала огорчаться, ведь она при этом отвечала и на мучившие ее саму вопросы. – А это правда, что вы писатель? – Из-за спины рыжего Данкина вышла девочка. На ней был длинный свободный свитер и узкие джинсы. Она ежилась – казалось, ей было прохладно и неуютно здесь. И опускала глаза. Лишь на мгновение она сверкнула ими – жгучими и глубокими, – словно это были не глаза, а провалы в ночь, взглянула Любе в лицо и тут же опустила ресницы на голубизну нижних век. Лицо ее, маленькое и нежное, светилось матовой белизной. – Как тебя зовут? – спросила Люба. – Я тебя видела раньше? Ты уже приходила сюда? – Приходила, но это было очень давно… Один раз. – Как тебя зовут? – Элис. – Элис… Здравствуй, Элис… – Здравствуйте. Это правда, что вы пишите? – Правда. – Как это – быть писателем? Расскажите. – Я не знаю, что тебе рассказать. – Я тоже… я пишу стихи… я тоже хочу писать, – сказала девочка Элис. – Я думаю, что я тоже буду, как вы. Я буду писать. Как это – быть писателем? На что это похоже? – Я не знаю, я никогда не была никем другим, – ответила Люба. 2
Роберт, ты где-то здесь есть. Наверное, это судьба – найти тебя и снова потерять. – Мне кажется, что я бы сейчас задала ему еще столько вопросов… – Тебе кажется? Ты никогда не знаешь, чего хочешь, Люба. |