Онлайн книга «Моя жизнь по соседству»
|
Я впиваюсь в него взглядом. Нет, это безумие. Здесь он бывает куда реже мамы. Нереально, чтобы он разнюхал про Джейса. Хотя стоп, тогда получается… – Как я уже сказал, Марси – прошлое, а не настоящее. Ты, Саманта, знаешь меня достаточно, чтобы понять: будущее волнует меня куда больше прошлого. * * * Я доедаю удивительно вкусную булочку, когда возвращается мама, раскрасневшаяся от жары, с целой стопкой газет. Клэй забирает у нее газеты, крепко целует, выдвигает ей табурет: – Грейси, я тут пытаюсь превратить твою дочь в южанку. Надеюсь, ты не против. – Конечно нет, милый. – Мама садится на табурет рядом со мной. – М-м-м… на вид аппетитно. Я проголодалась! Клэй заливает две булочки половниками подливы, и мама набрасывается на них, как голодный лесоруб. А ведь обычно она завтракает мускусной дыней и ржаными тостами. И так далее и тому подобное. Клэй теперь в нашем доме, в нашей жизни – всюду! Какое-то время маму я почти не вижу. По утрам она выбегает из дому, в машине на крючке для одежды на заднем сиденье висит ее вечерний наряд. Самые длинные разговоры мы ведем эсэмэсками: мама на пикнике, на барбекю, на торжественном открытии, в благотворительном круизе по бухте, на профсоюзном собрании, где-то еще. Она даже пылесос забрасывает и пишет мне на стикерах записки, прося заняться уборкой вместо нее. Когда мама все-таки ужинает дома, рядом с ней Клэй. Посреди трапезы он отталкивает тарелку и давай строчить в блокноте. Периодически он тянется за вилкой и подцепляет кусок помидора или ломтик мяса с первой попавшейся тарелки – своей, моей, маминой. Выражение «помешан на работе» я, разумеется, слышала, но такой наглядный пример до сих пор не встречала. Клэй Такер помешан на политике. Рядом с ним мама кажется не трудоголиком, а дилетанткой. Клэй меняет ее, превращает в себе подобную. Может, это и хорошо… Только я скучаю по маме. Глава 18
– Мисс Рид! Мисс Рид! Пожалуйста, подойдите сюда! – пронзительно кричит мистер Леннокс, его голос буквально вибрирует от гнева. – Сию секунду! Я свищу в свисток, ставлю на вышку плакат с надписью «Судья на перерыве», проверяю, нет ли в воде малышей без родителей, и отправляюсь в бассейн «Лагуна». Мистер Леннокс стоит у бортика с Тимом. Снова кажется, что мистер Леннокс в полушаге от апоплексического удара. Тим – веселый, под легким кайфом – щурится на полуденном солнце. – Вот это, – мистер Леннокс показывает на меня, – настоящий спасатель. – А-а-а-а… теперь понятно, – отзывается Тим. – Нет, молодой человек, вам непонятно. Вы называете себя спасателем? Или как вы себя зовете? Судя по выражению лица, Тим решает, съязвить или нет. – Друзьям позволено звать меня Тимом. – Я не об этом! – Мистер Леннокс поворачивается ко мне: – Вам известно, сколько взысканий накопилось у этого молодого человека? В водно-теннисном клубе Тим проработал лишь неделю, и я делаю осторожное предположение: – Ну… пять? – Восемь! Восемь! – Еще немного, и мистер Леннокс воспламенится. – Восемь взысканий! Мисс Рид, вы у нас проработали уже два лета. Сколько взысканий у вас? Тим смотрит на меня, скрестив руки на груди. За панибратство на службе накладывают четыре взыскания, но Тим не сказал ни слова – ни мне, очевидно, Нэн – о том, что видел нас с Джейсом. – Точно не помню, – отвечаю я. На самом деле, ни одного. – Ни единого! – объявляет мистер Леннокс. – А этот молодой человек за столь непродолжительное время, – мистер Леннокс поднимает руку и по одному загибает пальцы, – дважды брал еду из бара и не оплатил… Трижды появлялся без форменной панамы… Пускал постороннего на вышку… – Малыш попросился, – перебивает Тим. – Хотел увидеть клуб с вышки. Четырехлетний малыш. – На вышке не играют. Еще вы дважды покидали свой пост, не оставив плакат с извещением. – Я же был у бассейна, – возражает Тим. – С девочками болтал. Я спас бы утопающего… Девчонки были такие классные, – говорит Тим мне, словно хочет оправдать свою непостижимую безответственность. – Вы даже не заметили, что я стоял рядом и откашливался. Я трижды откашливался. – Так за то, что не услышал откашливание, я получил отдельное взыскание? Дополнительное к наказанию за неповешенный плакат? Или три отдельных взыскания, потому что я… Лицо мистера Леннокса перекашивается. Он выпрямляет спину, вытягивается, насколько возможно для коротышки. – Вы, – он тычет Тиму в грудь, – не прониклись духом водно-теннисного клуба. – Каждое слово мистер Леннокс подчеркивает отдельным тычком. У Тима дрожат губы – еще один плохой знак. – А теперь вы уволены, – гремит мистер Леннокс. За спиной я слышу вздох и оборачиваюсь. Нэн. – Неделя, – шепчу я. – Твой новый рекорд, Тимми. – Прошу вас сдать администрации все предметы гардероба, являющиеся собственностью клуба, – велит мистер Леннокс. – Черт подери! – Тим вытаскивает пачку «Мальборо» из кармана толстовки с капюшоном, развешанной на вышке. – Я так надеялся присвоить ту крутую панамку. – И это все?! – неожиданно громко и визгливо вопрошает Нэн. – И это все, что ты можешь сказать? Это четвертая работа, которую ты потерял с тех пор, как из школы вылетел! Из третьей за три года! Уволен с четвертой работы за три месяца! Как можно увольняться с такой скоростью?! – Ну, в кинотеатре та шабашка была до ужаса скучной, – оправдывается Тим, приободряясь. – Какая разница?! Ты же просто билеты собирал! – орет Нэн. Тим не повышал голоса, в отличие от мистера Леннокса и Нэн, которая скандалы ненавидит, но сейчас закатывает истерику и готова на это плевать. Малыши смотрят на нее разинув рот, а миссис Хендерсон снова прижала сотовый к уху. – И умудрился напортачить, пропуская всех знакомых бесплатно! – Так там дерут бешеные деньги за попкорн и сласти. Владельцы кинотеатра почти не в убытке. Нэн запускает руки в волосы, влажные не то от пота, не то от волнения. – А дом престарелых? Ты старикам косячки раздавал! Тимми, как это объяснить? Миссис Хендерсон подошла к нам ближе, якобы направляясь в бар. – Нэн, окажись я инвалидом в такой дыре, Бога молил бы, чтобы ты пригнала мне травку. Бедные говнюки нуждались в искаженной реальности. Я, считай, общественный долг выполнил! Их заставляли танцевать кадриль. Им устраивали липовый конкурс «Американский идол» [10] и сраный День смешных шляпок. Не дом престарелых, а сущий концлагерь. Там… |