Онлайн книга «Семь фунтов брамсельного ветра»
|
Он опять покраснел. — Хорошо, не буду. — Просто это глупо, когда девчонка идет просто так, а парень рядом, как вьючное животное… — Да, наверно. Мне как-то в голову не приходило… Да я и не носил ничьих сумок. — Слушай, Стак… ой, Никита… а в музыкалке ты учился, значит, с первого класса? — Да… Кстати, я не обижаюсь, когда говорят «Стаканчик», привык. Меня и раньше так звали… — Нет, я буду говорить «Никита»… Или можно «Ник»? — Конечно! — Потому что, если я кого-то называю по прозвищу, то сама не должна обижаться на «Лосиху». А я обижаюсь. И Синий Буль в этом убедится снова, если вякнет! «Эк ведь распетушилась! С чего бы это?» В пыльном сквере с кустами желтой акации было пусто. Лишь три алкоголика на дальней лавочке нянчились с поллитровкой, но на нас им было наплевать. Как и нам на них. — Стак… Ник, запоминай. Во-первых, нужно поймать момент, чтобы пальцы противника оказались близко к тебе. Ну, шпана любит ими пугать и тыкать… Во-вторых, надо ухватить снизу. Потом — с поворотом и на себя! То есть мимо себя, направо… Главное — надо быть уверенным на стопроцентов, что это у тебя получится. Не колебаться ни секунды. Тогда и правда получится. Ну, смотри… Ой, сними очки. Не бойся, я в полсилы… Я помогла ему подняться. Он поматывал головой и несмело смеялся. — Ничего не понял. Просто земля перевернулась… — Так и бывает. — Я надела на него очки. — Теперь попробуй ты. Помни — решительно, с поворотом и мимо себя… Вот, будто я хочу тебя ухватить… Ай! Стаканчик оказался талантливым учеником. Я вылезла из куста, отряхнула с джемпера мелкие листья акации. Стаканчик подскочил. — Извини, я не хотел… — Как это «не хотел»? А для чего я тебя учу?.. Ну-ка давай еще. Только не по правде, а так, теоретически… Мы позанимались минут пятнадцать. Хотя и «теоретически», но по разу еще кинули друг друга в кусты. Стаканчик счастливо улыбался. Но вдруг посерьезнел: — Это здорово. Только такой прием удается, наверно, лишь однажды. Тот же самый враг на него снова не купится, пальцы не подставит… — Снова он, наверно, и не полезет. А если… Ну ладно… Ник, это вообще-то не девчоночье дело показывать такое. Но раз очень надо… Меня один знакомый, бывший афганец научил. Я так один раз в лифте посадила на пол взрослого гада… Вот, вскидываешь руку, чтобы отвлечь внимание, сгибаешь колено и… вот так… Только я на тебе показывать не буду, ты тренируйся дома. На подушке, что ли… Стаканчик опять стал розовым, но благодарно кивнул. И в этот момент к нам подбежала Люка. — А-а, вот вы где! Еле вас догнала. Отправились вдвоем, хитрые какие! — Она иногда бывает бесцеремонной (хотя без перегиба, в меру). Я сказала сразу и откровенно: — Мы изучали приемы самообороны. Жизнь велит. — А я?! Я тоже хочу! — Ладно, — пообещала я. — В следующий раз. Мы пошли через сквер, потом по улице Чкалова. Было еще совсем лето (детсадовская малышня вереницей брела нам навстречу в пестрых рубашонках и панамках). Я шла посередине — Люка справа, Стаканчик слева. Люка глянула на него из-за меня: — Ст… Стаканов, ты где живешь? — Здесь, недалеко. В доме четырнадцать… — Его зовут Никита. Или Ник, — сказала я. — Принято к сведению, — кивнула Лючка. А я с той поры не оговорилась ни разу, всегда говорила ему «Ник», хотя мысленно все равно называла Стаканчиком. Мы шли и молчали. Наконец стало неловко от этого молчания, и я спросила Люку: — Как там во Дворце-то дела? Потому что была с этим делом неопределенность. Появился слух, что губернское начальство отступилось и Дворец решило не отбирать. Мол, найдем для генерал-лейтенанта Петровцева другой особняк. Поэтому пикет в конце августа отменили. Затем слухи шевельнулись «в обратную сторону» и вновь угасли. Люка слегка кокетливо сообщила: — Есть надежда, что творческая жизнь не угаснет. Обещали пока нас не трогать, разрешили записывать в кружки новичков… А я окончательно перешла в драмколлектив. — К тому самому Петруше Вронцеву? — Да… Он тебе чем-то не нравится? — Почему не нравится? Я же его не знаю! — У тебя иронический тон… — Ах, прошу прощения! — То-то же… Кстати, я ему сказала про твою идею. Насчет спектакля «Гнев отца». — Да?! А он что? — Представь себе, он загорелся! — Не может быть! — Клянусь! — Лючка, тогда знаешь что? У меня есть кандидат на главную роль! Я нашла его сегодня! Мы стали ходить из школы втроем. Люка иногда задерживалась и догоняла нас уже на полпути, такая вот несобранная. Однажды, когда Люки еще не было, Стаканчик спросил: — А про какой спектакль во Дворце она говорила? Я рассказала про рассказ «Гнев отца», про историю в «Отраде» (конечно, в двух словах) и про Толика Морозкина, с которым мы теперь весело здоровались на переменах. (Кстати, «эксперимент» во втором «Б» благополучно заглох и мы с Томичиком вдвоем отнесли калькулятор Одьге Сергеевне.) Однажды Толик угостил меня огромным красным яблоком, я его грызла на всех переменах и даже на уроке географии, потому что наш новый географ Дмитрий Витальевич был человек снисходительный. А позавчера Толик сказал: — Ваша подруга Люка зовет меня во Дворец детского творчества, на какую-то роль. Как вы думаете, идти? — Конечно! Это же я посоветовала!.. Ты опять говоришь мне «вы»! Сколько можно? — Ой… Раз в… ты советуешь, я обязательно пойду. Мама говорит, что мне давно пора заняться чем-то серьезным. На следующий день Люка в классе сообщила мне: — Твой Морозкин Петруше понравился, Немного зажат, но в процессе репетиций это легко снять. Зато типаж самый тот! Я сказала, что сама она «типаж». Уже нахваталась профессиональных словечек. И чтобы не вздумали мучить там ребенка, ему всего восемь лет. — Под Новый, к премьере, будет уже девять. А ты давай берись за пьесу! Обещала ведь! Петруша ждет. — Лючка, лучше я приду к вам и расскажу, как все это представляю. А вы записывайте и решайте. На то вы там режиссеры-постановщики… Книжку используйте… Так и договорились. …Сейчас Лючка догнала меня и Стаканчика у «Гастронома». — Ты всегда копаешься, — сказала я, чтобы она не начала: «Опять ушли вдвоем, да? Ладно-ладно…» |