Онлайн книга «Тайны Французской революции»
|
Не прошло еще часа как гигант исчез! Когда Кожоль сошел вниз, Ивон тотчас понял все по одному слову, произнесенному шепотом: – Убежал! – Ну, что ж? – живо спросил аббат, видя возвращение одного молодого человека. – Придется дожидаться 18 брюмера. Один Лебик мог бы помочь нам, но он бежал. У Монтескью, человека хладнокровного и решительного, припадки отчаяния были столь же коротки, как и редки. Теперь он принял спокойно это известие. – Хорошо, – отвечал он, – мы подождем. И в самом деле, какая опасность могла произойти, решись он ждать? В первую минуту неожиданность известия о возвращении Бонапарта могла смутить его, но ведь – как он сказал Фуше – о генерале не было никаких известий уже три месяца и на берег Франции он не высаживался. Даже благополучно ускользув от англичан и достигнув берега, он будет задержан в порту под строгим карантином для пассажиров фрегата, прибывшего из зачумленной страны. «К тому же, – размышлял аббат, – Директория, при всей своей трусости, воспользуется любым случаем, чтоб сломить дерзкого генерала, не спросившего у нее разрешения покинуть армию. Итак, время терпит!» В эту минуту Монтескью забыл басню о зайце и черепахе, над которой Фуше так советовал ему подумать. – Мы подождем, господа, – повторил он друзьям, собираясь уходить. Встревоженные восклицанием, вырвавшимся у вождя в первую минуту, молодые люди сказали вместо прощания: – Если нашему делу угрожает опасность, чего вы, аббат, за час перед тем так боялись, мы считаем излишним напоминать, что наша жизнь и наше оружие к вашим услугам. – Благодарю вас, господа, за вашу преданность, в которой я никогда не сомневался… но в настоящую минуту червонцы должны быть моими единственными бойцами. А вы используйте оставшееся время с пользой. Монтескью, явившийся таким взволнованным, уходил с улыбкой. – Скажи-ка, Пьер, – весело окликнул друга Ивон, – кажется, начальник дал нам отпуск на несколько недель. – Ах! – произнес грустно Кожоль, – боюсь, чтоб эти недели не были слишком скоротечны. Сдается мне, что король Людовик XVIII не так-то скоро взберется на славный французский престол. Уж то обстоятельство, что аббат при всей своей выдержке вбежал сюда как угорелый – уж это одно показывает, что в его игру примешалась прескверная карта. Не зевай, Ивон! Неожиданное несчастие нам свалится как снег на голову. – Где ты видишь опасность? – Сам не знаю. Во всяком случае, побег Лебика не сулит ничего хорошего. Сокровище в нашем деле – главное, а кто поручится, что гигант не стянет его у нас из-под носа. Плохо, друг, плохо… и для дела, и для нас лично. – Для нас… в чем? – Ты разве забыл угрозу Точильщика, брошенную на прощанье? – Пустое! Злоба мошенника, попавшего в западню! – Хорошо, а Лебик… тот-то не попадал в западню… месяц тому назад, когда предлагал нам поделить сокровище. Он не грозил нам, нет; он предостерегал нас… и его предостережение очень было похоже на правду, особенно это относилось к тебе, Бералек. – Разве мне не приходилось встречаться лицом к лицу с самыми серьезными опасностями? Те, которыми грозит мне Точильщик, не сравнятся с ними. – Э-э, любезный, почем ты знаешь? Надо видеть быка, чтоб судить о длине его рогов. Опасность опасности рознь. – На какие опасности не насмотрелись мы еще? Кожоль, по-видимому, что-то раздумывал. – Ну же, говори, Пьер, ты выводишь меня из терпения… ты уж слишком раззадорил сегодня свое собачье чутье. – Что ж делать? Я чую в воздухе что-то недоброе, грозу… для тебя. – Пустяки… я храбро встречу Точильщика… кровожадного болвана, как называл его Лебик. – Да, но и у болванов случаются проблески ума… особенно когда им подкинули мысль. – Что ты хочешь сказать? – А вот что: Точильщик, преследуемый мыслью, что у него отняли Пусету, захочет отплатить нам тем же и начнет соображать, нет ли при нас женщины, которая… Кожоль остановился, увидев, что кавалер вдруг побледнел. – Понимаю! – выговорил Бералек. – Видишь ли, милый друг, что есть еще опасности, с которыми ты не встречался. – Неужели ты думаешь, что негодяй решит отмстить таким способом? – Я думаю, что он скорее поступит так, чем станет честным человеком. – Скоро госпожа Сюрко будет моей женой и я сумею защитить ее. Кожоль вытаращил глаза. – Как! Ты хочешь жениться на ней? – вскричал он, чуть не прыгнув от изумления. Потом, внезапно успокоившись, прибавил: – В самом деле, ты прав. Все-таки ты воспользуешься приятным случаем. Да, женись, Ивон – тебе недолго придется раскаиваться. – Мне раскаиваться! Да ты не подозреваешь, как очаровательна и кротка она, уж если она успела растрогать самого Лебика!.. – Ладно! Ладно! Решено: это жемчужина парфюмерной лавочки! Образец женщин! Идеал вдов… Гм! Ты видишь, что я широко отмериваю любезной дамочке Сюрко, которую еще не видел… потому что – это в скобках – надо заметить, что мне как-то не везет с женщинами, которых ты обожаешь. Когда в Ренне ты любил Елену, я не видел и кончика ее носа… и кончик носа госпожи Сюрко точно так же остается незнакомым мне, пока его владетельница воспламеняет твое сердце. – Пойдем к ней вместе сегодня вечером, – предложил кавалер. – А что же, по-твоему, мне делать между вами? Вы начнете всякие нежные и глубокие воздыхания, я как раз окажусь на сквозном ветру – и подхвачу насморк! Как это весело – любоваться на вас, выпучив глаза, не смея шевельнуть пальцем, чтоб не смутить ваш экстаз. Ах, нет! Я предпочитаю провести вечер за разговором с Розалией о Венсенском форте. Несмотря на беспокойство, внушенное ему Кожолем, Ивон не мог удержаться от смеха. – Итак, ты отказываешься идти? – О! Придет время… увижу твоего ангела, когда она будет называться госпожой Бералек… так ты решаешься на этот шаг… блаженство будет коротким, но полным. – Вот уж два раза ты намекаешь мне, что наш союз будет недолог. – Потому что ты, по-видимому, совершенно забыл другую женщину, о которой должен бы вспомнить перед женитьбой. – Елену, не правда ли? Как ты можешь напоминать мне об этом презренном создании! – Нет, любезный мой, дело не в Елене. Я говорю о другой женщине, менее привлекательной, но слова которой были крайне любопытны… скажу даже: заключали в себе громадный интерес. – Кто же эта женщина? – спросил удивленный Ивон, перебирая воспоминания. Кожоль с минуту подождал, чтоб Бералек собрался с мыслями, потом спокойно сказал: |