Онлайн книга «Откровение»
|
— Первого убиенного, — сказал Томас враждебно, — это Авеля, которого ты убил? Сатана поглядел на железного человека с интересом: — Только подсказал способ. Я много чего подсказываю, но люди почему-то выбирают... ха-ха... то, что больше свойственно моему характеру, а не бородачу! Томас невольно скосил глаза на калику. Тот вздрогнул, лицо его посерело. Томас пугливо подумал, что калика мог в самом деле бродить по жуткой земле, где мертвецы, не разлагаясь, лежали или же ходили по земному лику. Калика поймал его взгляд, сказал нехотя: — Это было до тех пор, пока ей не вернули тот клок. Адам помер через... не упомню сколько, помню только, что мучился, когда отходил. И Лилит вспоминал, терзался, что из двух женщин выбрал проще, покладистее... Когда им, Адамом то есть, зарастили рану, то и других мертвецов удалось сунуть под дерновое одеяльце. Томас зябко передернул плечами, разговоры были страшные и ошеломляющие, каждое слово било боевым молотом по шлему. Он стиснул зубы: — Все равно человека создал Господь! Сатана отмахнулся как от комара: — Молчи, меднолобик... Был бы ты бесплотным — ха-ха! — на чем бы таскал эти два пуда железа? Это я настоял на том, чем гордишься: мускулах, широкой груди, твоей стати! Томас пошатнулся, хотя вроде бы упирался спиной в стену. Олег видел, как сомнение перешло в страшное подозрение, все же Томас прошептал с усилием: — Я горжусь душой! Сатана хмыкнул: — А что есть душа? — Честь, — сказал Томас уже увереннее, — благородство, верность Прекрасной Даме, своему народу... Сатана с удовольствием захохотал: — Это все от меня, дурень! Даже волк верен своему племени, волчице! Дурень, ты все еще не понимаешь? Мол, как это обоих не сожрал, едва дерзко вторглись ко мне в спальню? Олег молчал, Томас прошептал: — Да, я ожидал... и, честно говоря, ожидаю. Широкие ладони Сатаны звучно хлопнули по таким же широким коленям: — Не понимаешь?.. Я уже кувалдой его луплю в лоб, а он все оглядывается: где это стучат?.. Нет, эта тупость от него, моя часть сообразительнее. А ты, идущий в шкуре?.. По глазам вижу, понял. Рыцарь, разве твой отец тебя сжирал живьем, когда ты без разрешения вбегал в его покои?.. И даже иной раз мешал его делам, гораздо более важным, чем выслушивать твой детский лепет? Олег видел, как Томас побледнел и пошатнулся. Лицо стало восковым. Одно дело верить, что его праотца создал Светлый Бог, а потом гадкий дьявол малость подсовратил чистейшую душу, а другое — поверить, что Адама создавали Бог и Сатана вместе. И что вся плоть — от Дьявола! Хохот Сатаны стал грохочущим: — Ты плод любви... ха-ха!.. Потому мы с Ним и бьемся так яростно. За тебя, человек! К тебе ревнуем так мощно. Томас ухватился руками за горло, удерживая крик, вместо этого прохрипел слабо: — Ты сам... его создание... По дурости, слабости или недомыслию... не мне судить Творца, хотя сейчас я бы ему сказал... такое сказал... но ты — его создание! Сатана засмеялся, но Томас ясно услышал затаенную горечь: — Он меня создал?.. Ха-ха!.. А не я его? Мороз пробежал по спине Томаса. В хохоте Сатаны чувствовалась дикая уверенность и правота. Калика опустил плечи, Томас с ужасом понял, что калика уже поверил. — Но как же это можно? — воскликнул он. — Я не верю! — Вера для дураков, — громыхнул Сатана. — Для слепых и тупых дураков... Каждый верит в меру своей тупости. Но если хочешь знать, то это я его создал! Стены вздрагивали, красные наплывы подрагивали, сползали широкими потеками. Серный запах стал сильнее. Томас прошептал: — Но как... как это можно? — Можно, — ответил Сатана. — А как, сам думай. — Как это можно? — повторил Томас с отчаянием. Сатана захохотал, запрокидывая голову. Шея его была как ствол красного дуба, а мышцы на широкой груди красиво вздулись. Томас в отчаянии перевел взор на Олега. Калика, раздраженный и нахмуренный, огрызнулся: — Можно-можно. Так даже лучше. — Что-о? — А что лучше: когда скот превращается в человека, или когда человек в скота? Но что-то меня тревожит. Что-то громадное и страшноватое... Сатана захохотал, словно вбивал последний гвоздь в гроб, где лежал Томас: — А почему, по-твоему, он создал Еву из ребра? Ха-ха!.. Да потому... ха-ха... что сам Адам был бесполым, как и все ангелы! Как и сам бородоносец! Томас побелел. Он чувствовал, что Сатана не врет, про бесполость ангелов слышал и раньше, об остальном как-то догадывался или смутно чувствовал, а сейчас пошатнулся как от удара молотом по голове, прошептал затравленно: — Сколько же во мне... от тебя... — Вот-вот, — громыхнул Сатана весело. — Это от меня! Как и плотская любовь, как и настоящая любовь, что лишь возгонка любви плотской. А его любовь, я говорю о бородаче — это даже не любовь к Родине или Отечеству, пусть даже к Державе, а что-то вроде киселя в тумане. Томас вспомнил одно из часто упоминаемых каликой выражений: — Катиться с горы легче, чем взбираться! Вот ты и докатился... Сидишь в подземельях как крот, света божьего не зришь. Глубже уже некуда, верно? В самом деле земле тебя держать противно. Индрики и то выше бродят!.. А когда сюда доберутся... Он сам передернул плечами, когда представил себе страшных индриков, их неторопливое всесокрушающее вторжение в этот мир. Сатана пренебрежительно отмахнулся: — Ладно, это пустяки. Надо подумать, к чему вас тут приспособить. Или сразу в котел с кипящей смолой? Томас спросил неверяще: — Тебе... мало чертей? Нужны соратники из людей? Сатана проревел: — Мне не нужны соратники! Мне нужны угодники! Томас задержал дыхание, чтобы без стона гордо выпрямить спину. Ответил с достойной благородного рыцаря надменностью: — С угодниками проще... только далеко ли уйдешь? Рабы — есть рабы. Он хотел добавить, что свободные англы, еще малые числом, сокрушили и разметали исполинскую Римскую империю, что держалась на рабах, но смолчал, не будучи уверен, что ничего не перепутает из дядиных рассказов. В зал вбегали и даже влетали черти, Томас видел их смутные тени в сумраке. Некоторые подбегали к Сатане, Томас видел их блестящие любопытные глаза, что-то шептали на ухо, исчезали. Одного, явно не угодившего, он распылил небрежным мановением пальца, тот едва успел вспикнуть, а Сатана брезгливо вытер палец, снова устремил огромные горящие глаза на пленников. |