Онлайн книга «Очарование невинности»
|
– Я не верю тебе! Бастьен сжал губы. Его глаза были так же холодны, как родные Швейцарские Альпы. Не произнося ни слова, он нажал кнопку на панели управления. С нарастающим ужасом она наблюдала, как на кронштейне выдвигается монитор. Бастьен наклонил его к лицу Аны. Под графиком на экране беспорядочно запрыгали слова и цифры, приводя ее в замешательство. Ана ощущала на себе взгляд Бастьена, но старалась сохранить спокойствие, не давая ему лишнего повода для насмешек. Она с трудом разбиралась в непонятных буквах и цифрах, ее сердце глухо колотилось, пока она наблюдала за снижающейся красной линией. В правом верхнем углу четко высвечивалось время: 15.32. – Выключи, – попросила она. – Это ничего не изменит, – ответил Бастьен. Оторвав взгляд от монитора, она посмотрела на свои руки и заметила, что мертвой хваткой вцепилась в сумочку. – Выключи, Бастьен. Я все поняла. – Монитор потемнел. Она нервно облизывала губы. – Но должны же мы, то есть я, найти какой-то выход? – Самым лучшим выходом было бы не попадаться с наркотиками. Ана сердито уставилась на него: – В сотый раз повторяю: я не употребляю наркотики! – Получается, обвинение ложное? Да, это нам больше подходит. – Подходит? Я всю ночь проторчала в холодной камере, а ты говоришь «подходит»? Это последнее слово, которым я описала бы свое затруднительное положение. – В таком случае тебе нужно срочно разобраться со своим затруднительным положением. Судебное разбирательство состоится через три недели, – сказал Бастьен. – Через три недели? – ужаснулась она. Он скрестил руки на груди: – Трудно поверить, что ты не употребляешь наркотики, если ты не в состоянии вспомнить, что произошло менее часа назад. – Ничего, что я была напугана? Конечно, мне следовало быть более внимательной в суде. И я была внимательной, пока не появился ты! – Ты хочешь сказать, что я тебя отвлек? – Да, и уже не в первый раз. Бастьен прищурился, но не ответил. Им обоим не хотелось обсуждать то, что произошло в Каннах. Ана заставила себя взглянуть ему в глаза. – Последние двенадцать часов были сложными. Все свидетельствует против меня, но я не сделала ничего плохого. Кто-то подбросил в мою сумочку наркотики, и я не знаю почему. Я невиновна. Она радовалась, что может говорить спокойно. Спокойствие – ключ к успеху во всей этой неразберихе. – Мисс Дюваль, виновны вы или невиновны, моя компания продолжает нести убытки. – Бастьен покосился на часы. – Биржа закрывается через двадцать пять минут. Кто-то должен ответить за это. – Но что я могу сделать за двадцать пять минут?! – забыв о спокойствии, истерично выкрикнула Ана. Безнадежно вздохнув, она выглянула в окно и застыла. – Но эта дорога не ведет к моему дому. Эта дорога не вела и к агентству. В голове у нее пронеслась сумасшедшая мысль: он похищает ее. – Куда мы едем? – Одним из условий твоего освобождения было то, что я отвечаю за тебя. Это означает, что до конца разбирательства ты будешь везде меня сопровождать. Завтра утром я должен отчитаться перед советом директоров в Женеве. Ты летишь со мной. – Какого черта! Останови машину! – потребовала она. Дрожа всем телом, Ана попыталась избавиться от ремня безопасности. Она провела с Бастьеном меньше часа, но паниковала больше, чем в зале суда. А если вспомнить, что произошло, когда они остались вдвоем на яхте… Как она могла быть невнимательной в суде? Она ни за что не согласилась бы на такие условия. «Можно подумать, у тебя был выбор…» – съязвил внутренний голос. Выбор есть всегда, и она не собирается преподносить Бастьену свою голову на блюде. Ана отчаянно дергала пряжку ремня, но пальцы не слушались ее, отчего она мысленно проклинала все на свете. – Позволь поинтересоваться, чем ты занимаешься? – спросил Бастьен. – Я никуда с тобой не еду. Наконец ремень поддался, и она рванулась к дверце. К счастью, лимузин ехал на малой скорости. – И что? Ради этого ты готова выпрыгнуть на ходу из машины? Желание вырваться из-под его назойливого контроля было столь велико, что, схватившись за ручку, она сказала: – Попроси водителя остановиться. Состояние девушки было близко к истерике, но ее это не волновало. Потребность убежать завладела всем ее существом. – Ты хочешь нарушить закон? – Не нужно меня запугивать. Думаешь, я не знаю, почему ты все это делаешь? – Почему же? «Ты мстишь мне за то, что произошло в Каннах, и за то, что моя мать сделала с твоей семьей!» Ана еле сдержалась. Напомнить подробности их мрачного прошлого – не лучшая идея. Вслух она ответила вопросом на вопрос: – Зачем нужно увозить меня из страны? Тебе не кажется, что я смогу принести больше пользы в Лондоне, выясняя, что произошло? – У меня нет ни малейшего желания сесть за решетку за нарушение закона, мисс Дюваль. Да и как ты собираешься выяснять, кто тебя подставил? – Пока не знаю. – Она кусала губы. – Сообщи, когда разработаешь план действий, а пока мы будем исполнять решение суда. Ану охватило мрачное предчувствие. Что-то опасное скрывалось за внешним спокойствием Бастьена, предостерегая ее от опрометчивых поступков. Она собрала волю в кулак и заявила: – Я не буду отсиживаться в кустах и не собираюсь ехать с тобой в Женеву. Бастьен презрительно ухмыльнулся и промолчал. Лимузин остановился на светофоре, и Ана распахнула дверцу. Она боялась, что Бастьен схватит ее и затащит обратно, но спустя мгновение она уже стояла на тротуаре, вдыхая свежий воздух. Свободна! Ана захлопнула дверцу и пошла прочь. Однако тоненькое платье не спасало от ледяного январского ветра, сбивающего с ног. Она попыталась закутаться в теплый пиджак Бастьена. Спустя пару шагов девушка споткнулась. Ее энтузиазм испарился так же быстро, как и возник. Что же она творит? Нравится ей это или нет, она в долгу перед Бастьеном Хейдекером. И если два месяца назад у него не было оснований уволить ее, то сейчас они появились. Более того, он спас ее от тюрьмы. Он не был обязан вносить залог за нее или появляться в зале суда. Однако он это сделал. Ана погрузилась в воспоминания детства. Она бежит по саду его родителей в Вербье и падает. Пятнадцатилетний Бастьен помогает ей подняться, отряхивает ее одежду. Она помнит его нежные руки, обрабатывающие ее рану, и мужественную, но добрую улыбку, которой он наградил ее, когда пластырь был закреплен. Даже его совет смотреть под ноги звучал ласково. |