Книга История матери, страница 17 – Аманда Проуз

– Не могу, я стесняюсь. – Она опустила голову. Это было близко к правде.

Откинув голову назад, Мэттью захохотал.

– Ох, Джесс, это нелепо. Некоторые вещи, которыми мы занимаемся регулярно, в некоторых странах считаются незаконными, а ты не впускаешь меня внутрь, потому что стесняешься?

– Это совершенно другое дело… – Она не могла объяснить почему. Возможно, в глубине души ей ни с кем не хотелось делиться своей новостью, хотя бы некоторое время. – Я писала на полоску, – сказала она.

– Зачем ты писала на полоску? Я не понимаю! – Он покачал головой.

Повернувшись назад, Джессика взяла с раковины тест на беременность и просунула его кончик в дверную щель. Она увидела, как изменилось выражение его лица, когда он мгновенно осознал всю неимоверную значимость ее опыта. Поставив кружку на комод, он выхватил у нее пластиковую полоску. Он пристально смотрел в окошко, пока Джессика наконец медленно не вышла из ванной и не встала напротив него на лестничной площадке, одной рукой запахивая на себе кофточку и покусывая ноготь большого пальца.

Мэттью переводил взгляд с нее на тест, пристально вглядываясь ей в глаза.

– Две полоски – это хорошо или плохо? – спросил он.

Она улыбнулась тому, что он даже в такой поворотный момент их жизни двусмысленно шутит в своей излюбленной манере.

– Все зависит от обстоятельств… – Она беспокойно грызла ноготь, все случилось на пять лет раньше графика, они даже не приблизились к тому, что планировали.

– От чего? – парировал он.

– От того, захочешь ли ты стать папой, Мэттью.

Это был провокационный вопрос. Был ли он готов стать отцом? Отвечая, Мэттью наморщил кончик носа:

– Я хочу, Джессика. Я хочу быть папой, если ты хочешь быть мамой, и я всегда буду заботиться о тебе. Так было всегда, ничего не изменилось.

Взвешенно и неторопливо она проговорила в ответ:

– Тогда две полоски – это хорошо, Мэтт, потому что это значит, что у нас будет ребенок.

Сделав шаг вперед, муж обнял ее с какой-то новой нежностью.

– Дорогая! – Она уже стала для него бесценной, она носит их отпрыска, которого он будет беречь и защищать.

Джесс показалось, что ее статус как будто повысился. Теперь она стала не просто милой и слегка сумасшедшей Джесс, которая пьет коктейли и танцует в трусиках, она собирается стать матерью. Матерью.

– О, малышка! Это чудесно! Чудесно! – Мэттью еще крепче обнял ее.

– Ты уверен? Мы хотели подождать. Это не то, что мы планировали, – напомнила она, закусив нижнюю губу и вспоминая о том, как они спорили, договариваясь о том, что пять лет – достаточный срок для того, чтобы начать думать о семье.

– Ничто не вечно, даже то, что мы планировали. Я недавно думал об этом. С тобой, Джесс, нет абсолютно никакого смысла что-то планировать. Лучше плыть по течению.

– Но нам только по двадцать три года, как мы справимся? – Она моргнула, смахивая подступившие слезы.

– Многие обзаводятся детьми и в более молодом возрасте и прекрасно справляются.

– Я думаю…

Взяв ее за подбородок, он приподнял ее лицо, и у нее не осталось другого выбора, кроме как встретиться с ним взглядом.

– Мы с тобой справимся со всем, со всем до тех пор, пока будем вместе. Мы ведь всегда так говорили, правда?

Джессика кивнула.

– И это не исключение. Вместе мы станем самыми лучшими родителями на свете, черт побери! Это будет замечательно!

Она потянулась к мужу и поцеловала его.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, отстраняясь от нее.

– Да, конечно! Мне чуть-чуть грустно, но я думаю, что это нормально. И я ощущаю во рту неприятный привкус, как будто облизываю медяк! Но я чувствую себя отлично. Я не больна, просто беременна. Я ни в коем случае не собираюсь становиться одной из тех женщин, которые, воображая себя источником жизни, начинают говорить нараспев и строят юрту на заднем дворе.

– Какое облегчение, ведь мы не рассчитывали на место для юрты и для моего газового гриля для барбекю. – Он улыбнулся. – О господи, я стану папочкой! – Мэттью рассек рукой воздух. – Мяч в воротах!

– Ты не должен никому говорить об этом. Ни единой душе! Серьезно. – Внезапно на ее лице появилось торжественное выражение.

– Почему, разве это не мой ребенок? Черт побери! Не говори мне, что старик Хуан опередил меня. – Он украдкой поцеловал ее.

– Я серьезно, Мэттью. Лучше не говорить никому, пока не пройдет какое-то время. Я думаю, несколько месяцев или около того, просто мы должны быть уверены.

– Уверены в чем? – Он поскреб щетину.

– О, я не знаю! Просто так не принято.

Она наблюдала за тем, как Мэттью скрестил пальцы на груди.

– Хорошо, слово скаута.

– О господи, Мэттью, это невероятно! Ты веришь в это? – Закусив нижнюю губу, Джессика почувствовала, как подступают слезы. – Это один из тех моментов, которые мы будем вспоминать и о которых будем говорить, когда постареем и поседеем, о дне, когда мы зачали ребенка! Вот этого самого ребенка. Пусть мы зачали его не сегодня, но ты понимаешь, что я имею в виду.

– Когда мы его зачали? Я думаю, когда ты использовала противозачаточный колпачок. – Он поежился, все еще чувствуя неловкость при упоминании обо всем, что связано с женским телом.

Джессика похлопала его по животу.

– Этот ребенок – твоя и моя заслуга – заслуга «Пиммса». Это была ночь после нашей кухонной вечеринки на Хэллоуин. Мы были слишком пьяны для того, чтобы быть осторожными.

– О боже! То есть мы были пьяны? В сперму попал алкоголь?

Джессика рассмеялась.

– Понятия не имею! Я думаю, что у меня срок около трех месяцев.

– Класс, так когда же он родится?

– Где-то в июле, точно сказать не могу. – Она улыбнулась.

– Великолепно. Как раз перед футбольным сезоном. Я не пропущу ни одной игры.

– Ты сможешь прихватить с собой малыша!

– Правда? – Мэттью слегка нервничал. – Разрешено брать младенцев с собой на футбол?

– Откуда я знаю? – Она пожала плечами. – Нам обоим придется всему учиться. – Она ощутила, как по всему ее телу пробежала теплая волна возбуждения, и она стала подпрыгивать на месте. – Ты станешь папочкой! – Наконец из ее глаз брызнули слезы, стекая по щекам.

– А ты станешь мамочкой, фантастической мамочкой.

– Твою мать, – сказала она, – я стану мамой!

– Да. – Мэттью сгреб ее в охапку. – Мы перестанем заниматься сексом, и ты начнешь печь пироги, вязать и цокать языком, услышав грубые слова по телевизору. Ты будешь носить леденцы в сумке.