Онлайн книга «Свои»
|
Пошел навстречу грузовикам. На дороге теснилась молчаливая толпа, он продирался сквозь нее – разбирали автоматы, натягивали броники и каски. А там, куда поднималась зябкая дымка, там по-прежнему сверкал звездопад… Возле одного КамАЗа было пусто, но из черной пасти открытого кузова доносился гуд. Словно бы улей инопланетных пчел. Непрерывные голоса сливались в сладко-гортанное прожорливое урчание. Неужели демоны ночные? Может, их прислал звездопад? – Братан, кто там? – окликнул первого встречного. – Чего? – Это че за гундеж? – А… Чечены! – А… – Погнали! По машинам! Быстро! – раздались крики. Он прошел кромкой леса и, поняв, что возвращаться к своим поздно, приблизившись к случайному грузовику, запрокинул голову: – Ребят, сюда можно? – Мест нет! – Да ладно, лезь! Он ухватился за крепкую камуфляжную руку и вскарабкался туда, где было битком. Захлопнулись. Засел на дне, верхом на «шмеле», круглой трубе, на которой с первой минуты больно стало подскакивать, но и держаться оказалось не за что… Встал на колени, протиснувшись к боковому борту и вцепившись в его железо, и теперь так и ехал – с автоматом на плече, на коленях около пулемета, а сверху кто-то сказал ласково: – Я когда стрелять начну, ты головенку нагни… Грузовик помчал. Молчали напряженно. Дорога сузилась. Ветка хлестнула по кузову, как выстрел, боец справа в ответ лязгнул затвором, неотступно уставившись в лес. Начало светать, среди смутно-сизой дымки лес обретал насыщенно-летние тона, и проступали те, кто был в кузове. Илья посматривал на них, пятнистых и крупных… Рожи славянские… На руках кожаные перчатки без пальцев, некоторые – в вязаных масках… – Ты с каких мест? – спросил все тот же ласковый голос. Илья покосился вверх – человек не прятал лицо, добродушное и спокойное: голубые глаза под оранжевыми бровями, полные щеки повара тряслись, красноватые, как будто распарились у плиты. – Москва… – Ых! Этот насмешливый вдох перекинулся на весь кузов, но тут их мощно подбросило, и раздался общий выдох ругани. – А вы откуда? – крикнул Илья, перекрывая ветер и скорость. Вырвались из леса на голое пространство степи. – Беркута! – почему-то этот ласковый слышен был отчетливо. – Я с Харькова. Да кто откуда… Въехали на пригорок – привстав и глянув назад, Илья увидел петляющую между полей и рощиц дорогу, по которой, вздымая пыль и рассеивая рассветную мглу, слепя фарами, гнали вперед и вверх грузовики. А, наверно, весело сейчас разбомбить этот караван… Машина опять взлетела. Мина? Их швырнуло друг на друга и перемешало. Валясь с ног, стукаясь автоматами, они неразборчиво заорали все вместе, возмущенно, но и восторженно, как будто в порыве братания. Илья зажмурился, цепляясь за уплывавший ящик, укатывавший огнемет и чьи-то шнурованные ботинки. По крыше гулко застучали кулаки: – Шумахер хренов! – Эй, козел! Слышь, не газуй! – Как приедем, шофера сразу к стенке, – заржал казак с пушисто-седыми усами, в синем мундире и синей фуражке с красным околышем, чем-то похожий на букет полевых цветов. – А правда, почему он так гонит? – выпалил Илья. – Когда быстро, попасть сложнее, – объяснил пулеметчик. – Откуда? – Да откуда… Хоть с земли, хоть с неба… Думаешь, они не знают, что мы едем? Вчера бой был… Три машины пожгли… – Два «двухсотых», шесть «трехсотых», – готовной скороговоркой отозвался кто-то справа. Илья всматривался в рассветную местность: где затаилась засада – за тем аккуратным, словно подстриженным кустом или в той голубоватой траве?.. Как он умудрился посеять каску? Какая завидная, наверно, мишень его голова, которая крутится и подпрыгивает над железным бортом… Наверно, ее первой разобьют!.. Левое плечо тяготил и мотал автомат. Колени болезненно ходили ходуном, ему хотелось нагнуться в поклоне, спрятаться хоть за какой-то заслон, но этого унижения он не мог допустить. Поднял глаза на пулеметчика: – Победим? Тот неожиданно по-родственному сощурился: – Сто процентов! «В эту ночь решили самураи перейти границу у реки, – песня из детства, зачем-то он пытался расшифровать ее, иногда зависая на словах, как в молитве. – Так… Перейти границу… И я тоже – через границу, ночью… Но разведка доложила точно… И летели наземь… Значит, если нас встретят сталью и огнем, мы полетим наземь… Но это как? Сразу смерть? Или можно упасть, уползти, затаиться под кустом? И лете-е… наземь самура-а…» Он стал себя развоплощать, готовить к смерти, подумал о друге Иване по фамилии Пушкин, который не узнает про эту войну. Отчаянный гуляка, поэт, блондин. Он часто шутил о смерти. Однажды позвал гостей на день рождения ровно к девяти вечера – «и ни минутой позже». Дверь была открыта, они прошли в комнату, где хозяин лежал, сложив руки крестом на груди, а неизвестный снимал с него гипсовую маску. Такой розыгрыш. Маску Иван повесил над диваном. А год назад, в конце мая, его нашли в Филевском парке с проводом на шее. То ли повесился, пьяный, то ли повесили… Он лежал в гробу, похожий на себя тогдашнего на диване, весь похожий на слово «поэт», с лисьей большой усмешкой… И вот сейчас лететь в неизвестность по извилистой дороге – это была как бы сопричастность другу… Он как бы летел по его мертвой улыбке… «Я рискую головой, чтоб тебе там было не так обидно… Ну, если что, стану как ты». А вот о девушке Полине и о матери почему-то ничего не подумалось. Наверно, из жалости к ним. Полина, с которой недавно стали жить. Длинношеяя. Девочка-мерзлячка. Кожа гусиная на лебяжьих косточках. Любил ли он ее? Или просто любовался? А может, уехал, чтобы это понять? – Держись, Москва! – Кто-то, оскалившись многочисленными стальными зубами из прорези в черной маске, поднял перчатку с торчащим вверх голым большим пальцем. – Мы все теперь москали! Опять тряхануло – затормозили… И тут же, как остальные, Илья посмотрел в небо, пытаясь разглядеть вертолет, стрекочущий в сизо-белесом облаке. Зачертыхались. Позади один за другим, гася фары, останавливались грузовики. Из кабины выскочил мужичок в ватнике и крикнул, задрав мелкое детское лицо: – Наземь! – И после паузы: – Приказ Хорвата! – Он потрясал хрипящей рацией с толстой антенной, словно какой-то игрушкой вроде танчика. Илья, как все, снял автомат с плеча, перекинул ногу через борт, потом вторую – оттолкнувшись, прыгнул. Позади и спереди тоже прыгали. |