Книга Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы, страница 47 – Владимир Гуриев

— а где он?! — спрашиваю я.

— ну где-то здесь, — говорит официантка, показывая жестом в сторону книжного магазина, — в здании.

проходит еще десять минут. официантка возвращается. хорошие новости — до кальянщика удалось дозвониться, и он придет! не очень хорошие — он придет через полчаса. готов ли я ждать?

это второй звонок.

ну, думаю, чего уж там, как раз поем. готов, говорю.

тридцать минут. кальянщика нет. сорок минут. кальянщика нет. пятьдесят минут.

я начинаю думать, что кальянщик попросту не существует. что это такой же миф, как махатмы блаватской. что это не человек, а идея. что в очередной раз жизнью доказана лемма абдуллаева-анджапаридзе, которая гласит, что любой бюджетный ресторан в районе «сокол» или становится эстетически неотличим от ресторана «баку», или умирает. и владельцы этого ресторана просто мимикрируют под нормальное заведение — дескать, плов, конечно, есть, но только что закончился, а кальян, конечно, есть, но кальянщик минуту назад как раз вышел.

подходит менеджер зала.

— вы не волнуйтесь, кальянщик сейчас будет. он просто у нас один на три ресторана, нарасхват.

— я, — говорю, — не волнуюсь, я просто уже уходить собирался.

и она мне, конечно, не говорит «но ведь вы же обещали», однако выражение лица у нее как раз такое.

в общем, приходит кальянщик. очень жизнерадостный молодой человек. фруктовая чаша, в стекле, невероятные ароматы средней азии, только у нас и еще в двух ресторанах в этом же торговом центре.

— мне, — говорю я, — пожалуйста самый простой, но такой, чтобы чувствовался вкус. и без туберкулеза.

— может, добавим черники? или виноград? или…

— давайте яблоко, — говорю я. яблоко это тупой и простой вариант. с яблоком невозможно ошибиться.

— нет, — отрезает кальянщик. — яблоко я вам делать не буду. от яблока у вас голова заболит.

это было неожиданно. я, если честно, не нашелся, что возразить. вдруг он прав. кто их знает, эти яблоки.

— решено, — говорит кальянщик, пока я думаю, — я вам сделаю на свой вкус.

и разворачивается.

я, в общем, спокойно отношусь к тому, что не управляю по-настоящему собственной жизнью. даже больше того. мне кажется, что люди, которые считают иначе, просто обманывают себя.

но я бы не хотел, чтобы моей жизнью управлял незнакомый кальянщик.

поэтому я наступаю на горло демону социальной желательности и ору вслед — нет, не надо никакого «на свой вкус».

ну как ору. интеллигентно так ору. пищу.

кальянщик медленно разворачивается, и я понимаю, что он озадачен и заинтригован внезапным сопротивлением.

— не надо на свой вкус, — повторяю я уже твердым голосом. — давайте дыню.

— дыню? — переспрашивает кальянщик.

— дыню! — говорю я.

— значит, сделаем дыню, — пожимает плечами кальянщик.

делает вид, что ему все равно, короче. не умеет проигрывать. да и черт с ним.

настроение у меня прекрасное. ни дня без победы. кальянщика нет уже двадцать минут, но я готов простить ему эту мелкую невзрачную месть.

и вот возвращается кальянщик. ставит на стол кальян. раскуривает. отдает мне одноразовые фильтры.

— вы знаете, дыни, — говорит кальянщик, — не было. я вам сделал вишню с киви. очень хороший микс. вам понравится.

шах и мат, вселенная.

шах и мат.

* * *

ужинали вчера в кафе. за соседним столиком парень с девушкой. и парень где-то на 7–8 по десятибалльной шкале, а девушка — на любителя даже с учетом того, что я врываюсь в тот возраст, когда любой человек младше 25 кажется красивым. ну и, в общем, она немного старше 25 по этой шкале, независимо от возраста. интересная внешность, с изюминкой.

но, думаю, может, умная.

— а я еще очень люблю рекурсию, — говорит чувак.

— а что это? — говорит девушка.

пауза.

— ну это, — говорит парень, — хм. ну вот представь, что ты перед зеркалом стоишь, а за тобой еще одно зеркало.

— угу, — говорит девушка. — удобно.

пауза.

— ну вот, — говорит парень, — это и есть рекурсия.

пауза.

— очень ее люблю.

пауза.

— может, еще вина возьмем?

* * *

прочитал вчера, что элизабет кюблер-росс — та самая, кто придумал пять стадий принятия для современного менеджера: отрицание, гнев, торг, депрессия и, наконец, запланированный срыв дедлайна — во второй половине жизни окончательно сошла с ума, начала рассказывать, что смерть это только начало, связывалась с духами мертвых, иногда физически с помощью мужчины-медиума и так далее.

муж, подонок, ее бросил, когда узнал про связи с духами, он не понял, что это ради науки. мужчины и тогда были свиньи, просто интернета еще не было, и некоторые женщины были не в курсе.

за девять лет до смерти ее частично парализовало, и последние годы жизни кюблер-росс провела в инвалидной коляске перед телевизором, довольно быстро дойдя по шкале кюблер-росс до последней стадии.

вообще, конечно, интересно, как бы мы жили, если бы пользовались только изобретениями и открытиями, которые сделаны психически нормальными людьми.

наверняка до сих пор сидели бы на берегу, смотрели бы, как течет река. и ты такой:

— бабушка, можно я пойду погуляю?

а бабушка:

— дома сиди. вчера погулял уже. кто огонь добывал?

а ты бабушке:

— ну вася же добывал! и я немножечко добыл! я больше не буду!

— ну, а если вася с колесом побежит, — говорит бабушка, — ты тоже с колесом побежишь, что ли? а своей головой думать не пробовал?

и ты в ответ, ну да, ну да, и от скуки бросаешь камень в воду. камень несколько раз касается поверхности и исчезает на дне, река течет дальше.

* * *

в древнем риме (и в древней греции), оказывается, вполне нормально было убивать детей.

не то чтобы они убивали детей направо и налево, и не то чтобы они их убивали своими руками, но если у тебя, например, есть ребенок и он тебе не очень нужен, ты мог вывезти его в поле или на дорогу и оставить. до конца четвертого века это была вполне нормальная, не осуждаемая законом практика.

для младенца это, как правило, верная смерть, но что ж делать.

больше всех, конечно, оставляли больных детей и девочек, но и мальчик мог попасть под раздачу, если мальчики в семье уже есть.

самое удивительное в этом, на самом деле, логическое обоснование.