Онлайн книга «Отправляемся в полдень»
|
– Ой-ой, я уже делаю в штанишки! У кого-то такой крутой сынок! – Знаешь, почему мы с ним редко видимся? В последний раз, когда пересеклись, он пытался выдолбать мне глаз. Ложкой, – кивает на ту, что я кинул в топку, а он вытянул. – Было серьёзное испытание моих отцовских чувств. – Тогда зачем ты отдал ему билет? Карпыч пожимает тощими плечами. – Сын же. Другого нет. Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. – Говори, как в Залесье попасть. – Пошли, – вон встаёт и бредёт к двери. – Да и берданку отдай. Чужака с оружием там пришьют сразу. А у меня охота на носу. Стрелок из меня никакой, поэтому отдаю. …На одинокой затерянной в заснеженных горах станции светит одинокий фонарь. Ветер злой, хочет содрать не только одежду, но и кожу от костей. Слова уносит, швыряет в нас лишь обрывки. Ни разговор – лай. Карпычивы наставления особенно. И теперь мне его даже жаль. Но поезд притормозит на две минуты – техническая стоянка. Нужно успеть скакануть в вагон. Там расплачусь: упёр две звезды, когда рылся в ящике. Они, по ходу, алмазные. Довезут только до Рубежа. В Залесье поезда не ходят. В Залесье никто не ходит, если хочет жить. Я иду, потому что хочу. Мне нужно попасть на «Харон». Это мой единственный шанс вернуться. И уже когда прыгаю на подножку – проводника нет, ему зачем выходить? – Карпыч орёт: – Эй, Серёга, передай Тодору… они забрали Барбоса. Слышишь, передай! Ответить не успеваю. Поезд трогается, и дёргаю дверь и оказываюсь в пустоте вагона. Больше никому, кроме меня, видать к Рубежу не надо. За столиком боковушки двое мужиков в форме железнодорожников режутся в местное подобие домино. Карпыч как-то подбивал меня, но я не осилил. Они оценивающе меня рассматривают. – Здорово, мужик, – говорит один, помоложе, потягиваясь. – Каким ветром к нам? – Попутным, – опускаюсь на сиденье напротив них. – У вас смотрю негусто пассажиров-то? – Угу, – отзывается второй, полноватый, с добрым лицом и пышными усами. – Дураков нет. Прознали, что кашалоты совсем оборзели. Они нынче и ангелов не боятся. Впрочем, ангелы сюда вообще почти залетать перестали. – Дерьмово оно, без ангелов. – Не то слово. Того гляди и нас сожрут. Кашалоты эти. – Страшные? – интересуюсь весело, подмигивая. Лучше сразу наладить контакт с попутчиками. – А вот сам и узнаешь, – так же по-доброму отзывается усач. – Когда мы тобой расплатимся. Давай, Жека, тюкай его. Боль обжигает затылок. Валюсь в бездну. Приехал. Глава 5. За право выбирать… …резко сдвинутая штора, нестерпимый свет и командирский окрик: «Подъём!» Женщина прямая, как корабельная мачта и такая же длинная, согнувшись под острым углом, рассматривает меня через пенсне. Я, полная растрёпа, осоловело хлопаю глазами и судорожно пытаюсь сообразить: куда меня занесло и что происходит? Накануне мне приснился жуткий сон про приют, похожий на бордель, дракона-инспектора, бога-живодёра и привлекательного незнакомца в чёрном. Он единственный нестрашный в том сне. Он – странный. Кажется, он привёл меня в какой-то дом. Меня там, вроде бы встретили, но не помню кто. Помню ванну. Она подарила счастье, спокойствие и сон. Так бесцеремонно нарушенный теперь. – Кто вы? И где папа? И лишь позже понимаю, что комната совсем не похожа на мою. Слишком нарядно-старомодная, сливочно-бледно-зелённая. Добротная с гнутыми ножками и перилами. И кровать с пологом. У меня такой нет. И вообще, кажется будто я попала в картинку с комнатами викторианской Англии. У меня таких было много на компьютере. Так? Компьютер! Попала… Был дождь, потом приют, потом дракон, потом Великий Охранитель с клубничными зайцами… Я попала или сплю? – Оливия Веллингтон, ваша наставница, – говорит, меж тем женщина и делает книксен. – А ваш батюшка почил в бозе уже четырнадцать годков как, бедное вы дитя. И даже кружева на её чепце печально кивают в такт. Вовремя доходит: вчерашнее не сон, значит, умер мой отец только здесь. (Да где же у нас это здесь?) Надеюсь. И, проигнорировав холодок, сороконожкой пробежавший по позвоночнику, собираю пазлы этой реальности: – Дом?.. – повожу рукой. – Ваш. Батюшка купил его вам, когда вы ещё были в чреве матушки, благослови Великий Охранитель её душу. – Не думаю, что Охранитель кого-то благословляет. Он там зайцев давит. – Зайцев? – она обалдело хлопает рыжеватыми ресницами. – Каких ещё зайцев? – Красных. С запахом клубники. Кажется, госпожу Веллингтон сейчас… хватит удар (вроде так в старину говорили?). Она комкает строгое серое платье в районе сердца и опускается на пуфик возле нарядного бело-золотого трюмо. – О бедное дитя! – она закатывает глаза, а я морщусь от пафоса. – Ваш жених сказал намедни: ей пришлось многое пережить. Должно быть, все те тяготы плохо сказались на вашем нежном рассудке? – Я не сумасше… Стойте! Что вы сказали? Жених?! – Да, граф Уэнберри. Он привёл вас сюда. – Такой в чёрном? Который на самом деле дракон? Вскакиваю с постели, отхожу к стене. Немыслимо. Вот уж воистину – без меня меня женили. Только тут – замуж выдали. Но я не собиралась пока. Рано мне ещё. И как-то по-другому себе это представляла. С конфетно-букетным периодом и романтикой всякой. Понятно, почему наставница смотрит на меня едва ли не с жалостью: видимо, разделяет мои мысли. – Да, он. И, уж поверьте мне, быть женой салигияра – то ещё испытание. Они же – воплощённая любовь. Но уж слишком абсолютная. Нечеловеческая. Очень правильная… Последние слова произносит совсем тихо, взгляд подёргивается дымкой, а с тонких губ, едва заметных за крупным носом, срывается вздох. – Мне неважно, кто он, – любовь или ненависть. Я не собираюсь замуж. – О нет! – она киношно заламывает руки. – Вы не можете отказать! Ведь ваши отцы решили так! Да и вам же лучше этого не делать. «Обитель лилий» – несмываемое пятно на репутации. Если вы оттолкнёте графа – туго вам придётся. Ни в один приличный дом не войдёте. – Вот и хорошо! Не больно и желала! Упрямая тётка! Мне не нужен высший свет и внезапный муж. Мне вообще-то надо отсюда выбраться и помочь Охранителю. Недаром же он мне лицензию на творчество дал? |