Книга Мгновение истины. В августе четырнадцатого, страница 58 – Виктор Носатов

– Вот гад, – с отчаянием в голосе промолвил Денис, – что же теперь мне делать? Скоро твой отец весь город на ноги поднимет!

– Не журись, друг, – успокоил его Кирилл, – что-нибудь придумаем.

Они сели на скамейку подальше от людских глаз и несколько минут сидели молча, понурив головы.

– А знаешь, – вдруг встрепенулся Кирилл, – во время посадки в вагон я подойду к полицейскому и пошлю его к черту. Городовой, естественно, погонится за мной, а ты в это время, затерявшись в толпе, и сядешь на поезд!

– А если он тебя поймает? – озабоченно спросил Денис.

– Ну и что! Не на каторгу же он меня отправит.

На перроне все произошло так, как и предполагал Кирилл. По прибытии поезда толпа хлынула на перрон. Увидев городового, Денис смешался с толпой, а Кирилл, дернув полицейского за ножны и что-то громко прокричав, кинулся вдоль перрона. Рассерженный полицейский за ним. Спрыгнув с платформы на путь, Кирилл припустил с еще большей прытью, только городовой его и видел.

Денис со всеми удобствами, какие присущи третьему классу, расположился на нижней полке. Рядом с ним оказались толстопузый поп с попадьей, а напротив – два крестьянина, молодой, чуть постарше Дениса, и белобородый дед.

За окнами проплывали дремучие леса и бескрайние поля колосящейся пшеницы.

– Необычайно урожайный год, – сказал, теребя редкую седую бороденку, дед, – говорят, что это к войне. Что вы, батюшка, на это скажете? – обратился он к попу. – Правду сказывают аль врут?

Святой отец, нехотя оторвав взгляд от окна, вопросительно взглянул на попадью и, уловив видимый только ему кивок, разгладил свою аккуратную черную бороду и только потом, подняв очи горе, нравоучительно промолвил:

– Все в руках Божьих.

– Знамо дело, что в руках Божьих, а все-таки, – не отставал старик, – вам-то что, вы в тылу отсидитесь, а мне его, – указал он на молодого парня, – моего единственного кормильца, в рекруты отдавать?

Поп хотел что-то сказать, но, получив под столиком удар женской ножкой, затих, вновь вперив взгляд в необъятные российские просторы.

Словоохотливый старик не сдавался.

– Вот ты, паря, – обратился он к Денису, – небось из деревни в город бежишь? Эх, скольких людей город-греховодник сгубил, – не дожидаясь ответа, тяжело вздохнул белобородый и тут же засыпал его другими вопросами: – А кто матушку-землюшку обрабатывать будет, кто хлеб растить и убирать будет?

– Что вы, дедушка, пристали ко мне, – вспыхнул как маков цвет Денис, – я еду в город, чтобы продолжить учебу, – сказал он первое, что пришло ему на ум.

– Ну что же, ученым быть, это дело хорошее. Значит, ты и грамоте обучен?

– Кумекаю маненько, – гордо ответил Денис.

– А грамотку-то ты можешь составить?

– Смотря какую.

– Такую, чтобы мого внучка от рекрутчины освободить. Ведь ежели он на войне свою буйну голову сложит, кто кормить-то меня, старого, станет?

– Насколько я знаю, по таким вопросам надо обращаться в волостное присутственное место…

– Да обращался я, обращался, только никто меня и слушать, старого, не стал, – с несказанной горечью в голосе промолвил старик. На сморщенное, морщинистое лицо его с трудом выкатила скупая слеза. Он смахнул ее рукавом и, глядя в окно, задумался.

Парень на протяжении всего разговора сидел молча, прислушиваясь к разговору умных людей. По взгляду его можно было без труда прочесть, что ему жалко деда и в то же время охота повидать мир, о многообразии и необычности которого ему не раз рассказывали вернувшиеся после службы в армии земляки. Правда, были среди них и калеки перехожие, но таких возвращалось в деревни не так много. Много больше он видел таких в городах и на вокзалах, просящих милостыню и потом в стельку пьяных, валяющихся под заборами. Все это он понимал, но верил в то, что именное ему, а не кому-то другому повезет и через многие годы службы он вернется к своей Марфутке весь в орденах и с кучей добра на телеге. И тогда заживут они, как говаривал его отец, «кум королю, сват министру», пока не умер, надорвавшись на барщине…

– Вот еду в Москву за справедливостью, – оторвал дед взгляд от окна, – чай найду там правду, – с надеждой в голосе сказал он.

– Москва слезам не верит, – внезапно вмешался в разговор кондуктор, подкравшийся незаметно, и тут же строго добавил: – Билетики, господа хорошие-с. Покажите ваши билетики-с!

Все полезли в мешки и туеса за кусочками картона. Полез в карман и Денис. Не нащупав там билета, он похолодел от отчаяния и страха. На лице его обозначился неописуемый ужас.

– Ну-с, молодой человек, а где ваш билет? – приставил, словно нож к горлу, свой вопрос кондуктор.

– Только что был, и нету, – только и смог пролепетать Денис.

– Нет билета, платите-с! – предложил кондуктор.

– И денег нет!

– Как же это вы-с без денег в дорогу собрались?

– Был у меня билет, истинный крест, был, – перекрестился обескураженный Денис.

– Был у вас билет или не был, я не знаю-с. И потому еще раз прошу вас показать билет, – строго сказал железнодорожный чиновник.

Денис еще раз перерыл все свои карманы, но ни билета, ни денег так и не нашел. Только выписка из церковной книги, завернутая в чистую тряпицу, да конверт с Кирилкиным письмом спокойно лежали за пазухой, больше у него ничего не было. Он вдруг вспомнил, что деньги неосмотрительно положил в боковой карман пиджака.

– Нет у меня билета, господин кондуктор. Наверное, вытащили в толпе, когда я в вагон садился.

– Я помню этого малого, – встрял в разговор дед, – и видел, как он брал билет на вокзале…

– Не вмешивайтесь в разговор-с, – недовольно зыркнул на старика кондуктор и, сделав каменное лицо, обратился к Денису: – Если не заплатите-с, то я на следующей же станции передам вас в руки полиции.

– Ну, парень, ты попал, – с сожалением промолвил дед и, глянув на поповское семейство, добавил: – Надо помочь.

Батюшка сунул было руку в свою кошелку, но попадья, придвинувшись к нему, словно невзначай задела его своим острым локотком так, что у него то ли от боли, то ли от обиды на глазах выступили слезы, и он, чтобы никто этого не заметил, резко отвернулся к окну. Видя, что батюшка помогать не собирается, старик потянулся к своему мешку и, вытащив оттуда несколько медных монет, спросил, глядя в раскрасневшееся лицо чинуши:

– Энтого хватит до следующей станции?

– Хватит, – сказал кондуктор и торопливо сгреб себе в карман деньги, даже не пересчитав.

– Спаси тебя Боже, дедушка, – искренне поблагодарил старика Денис и, забившись в угол, предался грустному размышлению о том, как ему теперь без денег добраться до Москвы, а оттуда до Петербурга.

– А ты особо не благодари меня, старого, – подал голос белобородый, – я ить за тебя деньгу заплатил не просто так, а с выгодой.