Онлайн книга «Мгновение истины. В августе четырнадцатого»
Услышав все эти препирания, Баташов мысленно улыбнулся. «Да, – удовлетворенно подумал он, – Орлов знает свое дело туго!» – Господа, второй тост за женщин и за мою супругу в частности, – провозгласил Юдин, – если бы не ее предусмотрительность, нам бы нечем было наполнить свои бокалы даже для первого тоста. Итак, за женщин! В вагоне стало шумно. Некоторые офицеры, явно завидуя боевым успехам Баташова-младшего, пытались доказать друг другу, что и они не лыком шиты и что, как только представится случай, сумеют показать, на что они способны. «Разве в этом дело, – думал Баташов, слушая их болтовню, – неужели они не понимают, что ни я, ни мой сын никогда не стремились и не стремимся к наградам ради наград. Мы просто честно, умело и достойно выполняем свой воинский долг. Награда для меня, я уверен, так же как и для Аристарха, это уже дело второе. Ведь он, я знаю, наверное, рисковал своей жизнью и жизнью подчиненных, добывая неприятельскую карту, не для того чтобы получить награду, а для того чтобы его полк выполнил боевую задачу с наименьшими потерями…» – Господа, начальник поезда приглашает нас на обед, – оторвал генерала от грустных мыслей раскрасневшийся штабс-капитан. 3 В вагоне-ресторане, несмотря на сухой закон, было довольно шумно. Чувствовалось, что офицерские жены не поскупились, снаряжая мужей на войну. Верные традиции чинопочитания, офицеры из других вагонов то и дело подходили к столу, где обедали генералы Баташов и Юдин, желая непременно им представиться. – Поручик ее высочества гусарского полка Фрейман, направляюсь в штаб ремонтной комиссии для отбора лошадей… – Ваш полк, случайно, не из дивизии генерала Каледина? – спросил Баташов. – Точно так, ваше превосходительство, – звонким голосом, радостно ответил офицер. – С корнетом Баташовым вы, случайно, не знакомы? – О-о, господин генерал, – радостно блеснул глазами Фрейман, – мы с Аристрахом давние друзья. – Разрешите представить вам генерала Баташова, – встал с места генерал Юдин и, увидев вытянувшееся от удивления лицо офицера, радушно предложил: – Присаживайтесь, господин поручик, – и указал на свободное место. Видя, что офицер не осмеливается присесть за генеральский стол, Баташов, благожелательно глядя на него, произнес: – Присаживайтесь, господин поручик! Я вас очень прошу. – Официант, за наш стол еще один прибор! – приказал Юдин. Фрейман присел на краешек стула и смущенно взглянул на Баташова. Они были очень похожи, отец и сын. При внимательном рассмотрении можно было найти единственное отличие. Вместо густых русых волос, вьющихся на челе Аристарха, голову генерала покрывала порядком поредевшая седина. – Рассказывайте, – с нетерпением произнес Баташов, придвинувшись поближе к поручику. – Наш полк расквартирован на южной окраине Львова. После окончания боев полковой командир Нелидов поручил мне отобрать и доставить к месту дислокации полторы сотни свежих лошадей… – Небось большие потери были? – спросил Юдин. – Да, ваше превосходительство, за время боев из строя выбыло больше сотни лошадей, – с несказанной печалью в голосе произнес Фрейман, – в последнем бою и я своего Аракса потерял. Хороший был конь, выносливый! – Ну что вы все про коней да про коней, – нетерпеливо произнес Баташов, – как там сын мой поживает? – Жив-здоров, – радостно произнес гусар, – только под ним в бою под Гнилой Липой конь пал. А такой славный был… – Вот это настоящий кавалерист, – улыбнулся Юдин, – я составил себе мнение, что меж собой они разговаривают только о женщинах, а с другими только о лошадях. – Ну что вы, – смущенно улыбнулся Фрейман, – мы и на другую тему можем поговорить, о возвышенном, например… – Хорошо, поговорим о возвышенном. Скажите мне, поручик, вы хоть иногда газеты читаете? – Юдин достал из внутреннего кармана кителя сложенный в несколько раз «Русский инвалид». – Нет, господин генерал, – задорно ответил тот, – мы газет не читаем. Мы используем их по другому назначению. – А зря! – разочарованно произнес Юдин. – Мои офицеры прочтением газет и журналов очень даже довольны. – Ну что с них возьмешь? Пехота, она и есть пехота, – снисходительно произнес гусар. – И все-таки прочитайте, – приказал Юдин, пометив ногтем, что читать. Фрейман равнодушно взял в руки «Русский инвалид» и нехотя стал искать знакомые буквы. Вскоре лицо его из равнодушно-спокойного постепенно становилось все более и более напряженно-внимательным, и, наконец, он радостно воскликнул: – Господа! Я поражен! Я просто убит своим невежеством! Простите меня за это, господа генералы, – искренне, без шутовства произнес офицер, – ведь именно из этой газеты я узнал, что двенадцать офицеров и унтеров нашего гусарского полка награждены за Галицийскую битву орденами. Скажу больше, я нашел там свое и Аристарха имя, а также имя нашего славного эскадронного командира ротмистра Лермонтова. – Это какого Лермонтова? – спросил удивленно Баташов. – Владимира Михайловича, потомка славного гусара и стихотворца, – гордо произнес Фрейман и оглянулся вокруг, словно намереваясь вызвать на дуэль любого, кто скажет хоть одно бранное слово в адрес его командира и тем более великого поэта. – Как все-таки удивительно переплетаются человеческие судьбы, – задумчиво произнес Баташов, – ведь еще будучи юнкером, Аристарх был завзятым поклонником Михаила Юрьевича Лермонтова, знал наизусть десятки его стихотворений. Однажды он чуть было не вызвал на дуэль человека, который дурно отозвался о нем. И вот он после окончания Славной школы попадает служить к потомку своего любимца. Что это, случайность или судьба? – незнамо кому задал он этот извечный философский вопрос. – Аристарх рассказывал мне об этом юнкере. Насколько я помню, Шварцман его имя. Кажется, и его имя фигурирует в указе, – неожиданно произнес поручик. Баташов взял газету и в самом деле увидел в указе, кроме имен, перечисленных поручиком ранее, и имя корнета Шварцмана. «Вот так война все расставляет по своим местам, – подумал Баташов, – вчера они чуть ли не подрались, а сегодня, возможно, в одной армии или дивизии мужественно и смело бьют врага. Да, какие только коллизии не выдает жизнь». А вслух сказал другое: – Все это еще раз доказывает, что все лучшие, а возможно, что и худшие качества человека во всей своей полноте раскрываются не на словах, а на деле. – Здесь я полностью с вами согласен, Евгений Евграфович, – согласился Юдин, – вы знаете, в ходе боев я даже составил для себя мнение, что в мирное время мы слишком много внимания уделяли словоблудию, и потому вокруг нас собралось больше болтунов и шаркунов, чем настоящих, грамотных и честных офицеров. Кто есть кто стало видно уже в первом же деле. Именно неприхотливые к дарам и наградам молчуны шли на врага впереди своих рот, батальонов и полков, вдохновляя своих подчиненных на подвиг… |