Книга Эрхегорд. 2. Старая дорога, страница 21 – Евгений Рудашевский

– Так что в годы Наилтиндора даурхатты – все до единого – были изучены.

– А чтобы не нарушать старый указ, решено было поступить очень мудро. О-очень! – Охотник с улыбкой посмотрел на меня.

– Стены просто сломали, – догадался я.

– Молодец! Звание главного умника остается при тебе! – Громбакх задорно хлопнул себя по колену. – Стены раздолбали так, что и камней не осталось. Приближаться было не к чему, значит, и закон уже никто не мог нарушить.

– Мечты Бауренгорда сбылись, – вздохнула Миалинта. – Что бы это ни значило. Впрочем, некоторым стенам повезло. Как в Лаэрнорском лесу. За долгие века лаэрнорскую стену порядком занесло землей. Она заросла так, что теперь больше похожа на скальные останцы. Ее ломать не пришлось.

– Сейчас люди и позабыли, где эти самые даурхатты находились, – добавил сидевший напротив меня Теор.

Он истекал потом. Часто поправлял влажные, липнувшие к лицу волосы, но отказывался даже ослабить ворот. О том, чтобы расстегнуть костюм или хотя бы распустить завязки на рукавах, он, кажется, и не помышлял.

Миалинта платком промокала шею. Всегда сопровождавший ее запах червоцвета и адельвита тонкими струйками пробивался через дымные ароматы потняцкой. И этот запах был куда приятнее того, что сейчас источал охотник; я предпочел сдвинуться по лавке поближе к Миалинте. Рукава я засучил, и наши локти уже несколько раз соприкасались. Я чувствовал тепло ее кожи. Миалинта, кажется, не обращала внимания на эти прикосновения.

Слушая рассказ о даурхаттах, я следил за тем, как приподнимается кончик ее прямого носа. Черные лицевые сигвы при свете жаровней напитались карминовыми оттенками. Светлая кожа потемнела. И только волосы фаита совсем не изменили своего цвета – оставались все такими же ярко-золотыми. После того что случилось в Багульдине, Миалинта их подровняла и так сделала совсем короткими. Сейчас не верилось, что не так давно у нее были черные волосы, которые по красоте и длине могли бы поспорить с волосами Эрзы.

– Стен нет, – кивнула Миалинта. – Ни камня. Все, чтобы соблюсти закон Ниалама. Как ойгура его чтут не особо, однако он был сыном Эрхегорда.

– И что тут плохого? – не понял я.

– В том, что его не особо чтут?

– В том, что границы даурхаттов стерлись.

– Ха. – Громбакх ткнул меня в плечо. И дальше говорил пискляво, дергано – как мог, подражал Птеарду, которого сам никогда не слышал и о голосе которого знал только по моим словам. – А народ нынче пошел нервный. Воспитуешь, воспитуешь, а толку? Вот, где мой сын? Кто его сожрал? Ты? А ну давай кишки показывай, где мой мальчик?

– Кстати, где? – Я без улыбки посмотрел на Теора.

– Я уже сказал, – протерев лоб рукавом, Теор подтянул к себе корзинку с лепешками. На его худом бледном лице припухший нос выделялся, словно ночник на свежей скатерти. – Вайрик мой друг. И да, я помог ему сбежать от Птеарда.

– По Старой дороге?

– Это был единственный шанс. На тракте нас бы поймали люди Птеарда. И стражники.

– Стражники? – удивилась Миалинта.

– Новый комендант Целиндела – племянник Птеарда.

– Любопытно. Не знала.

– Когда отец выродок, вариантов остается немного.

Все, даже Тенуин, с удивлением посмотрели на Теора.

– А наш паучок умеет не только словеса плести. Если что, может и какахой по морда́м. – Гром поднял с пола кувшин с хмелем. Наполнил свою чашу и чашу Теора. – Выпей. И скажи, где теперь твой Вайрик.

– Не знаю.

– Хорошие друзья.

– Где-нибудь в Лощинах Эридиуса. Открыл свою птичью лавку. И живет себе спокойно, без Птеарда. Как сын, он ему никогда не был нужен. Вайрик – птицелов. Один из лучших. Вот и все. У Птеарда пятеро детей. И все давно разбежались. Он и рад, что никому не надо помогать. А Вайрика держал. И переживает теперь только из-за убытков.

– «Где-нибудь в Лощинах Эридиуса»… – повторил я. – Помог ему сбежать, а он даже не сказал, куда поедет?

– Я не спрашивал. Захочет, сообщит. Для него главное – порвать с прошлым. Я вас не обманываю. Если б обманывал, назвал бы и город, и улицу, и номер дома.

– Логично, – кивнул я. – Только я не говорил, что ты врешь.

– Странно, да? – Громбакх отставил пустую кружку. – Уже столько треплет, а еще ни разу никаких «господ», никаких «друзей». Выкает, правда. Значит, надо было сильнее бить, может, и выкалка отключилась бы.

– Господа, послушайте…

– Ну, началось…

– …мне, правда, неприятно, что я втянул вас в эту историю. И не забывайте, тут есть и ваша вина.

– Чего?!

– Я знал, что не все в Целинделе мне рады. Знал, что могут быть трудности в… общении с некоторыми весьма уважаемыми людьми…

– Это ты про меня, что ли?

– Поэтому не хотел идти в Заложный дом. Знал, что нас могут увидеть те, кто видеть не должен. Но вам непременно захотелось получить обходной залог, будто…

– Тебя пасли от Ноиллина, – напомнил Громбакх.

– Стражники, да. И от них как раз проблем не было.

– Прыгать в окно из таверны – не проблема?

– Прыгал только я. Вас же побеспокоили вежливыми вопросами, не более…

– Эй! – Я оживился и постучал себя по груди. – Прыгал не только ты.

– Вас, – Теор помедлил, не то сдерживая раздражение, не то подыскивая слова, – вас преследовали люди Птеарда, который узнал о моем присутствии в городе только потому, что мы с вашими недоверчивыми друзьями разгуливали по Заложному дому. Но в любом случае, уверен, назначенная оплата вполне оправдывает даже такие сложности.

– Птеард сказал, что Вайрика ты увел сорок восемь дней назад, – промолвил Тенуин.

Он умел говорить тихо, без призыва или гнева, но так, что все сразу обращали внимание на его слова.

Следопыт почти не ел. Лишь сварил себе кусок мяса, а потом ограничился прожаренным пустольдеем и речными гребешками. Сейчас он как раз неторопливо разделывал на столе один гребешок.

– То есть твой брат пропал одновременно с Вайриком? – удивилась Миалинта.

– Нет. – Теор заправил за уши влажные пряди волос и пальцем оттянул тугой ворот. – Я проводил Вайрика за две недели до этого.

– Сорок восемь дней, – прикинул Гром. – Значит, где-то в середине аргул ^[10]. То есть два месяца назад. И твой брат…

– Ваш любимый старик, которому вы доверяете больше, чем мне, ошибся.

– Он мог ошибиться в чем угодно, – заметил я. – В выборе костюма. В выборе наемников. Но уж точно не в подсчетах. Уверен, в его книгах посчитано каждое перышко. И каждый день убытков, которые, как ты говоришь, ему принесло исчезновение Вайрика.