Онлайн книга «Эрхегорд. 2. Старая дорога»
|
– Осветленная. – Салаур. Мерзость. – Не говори так. – Мерзость, болезнь, обман… Я тоже хочу верить, что все будет хорошо. Но… в любом случае сейчас для меня главное – осуществить то, для чего я появилась. – Ты уже спасла город. – Это лишь часть. Главное – искупить вину. – Ты ни в чем не виновата! – Перестань. – Миалинта с досадой посмотрела на меня. – Перестань мне это говорить! Хватит спрашивать, как я себя чувствую! Хватит говорить, что я ни в чем не виновата! Хватит! – Я раньше не говорил… – Опять? Прошу ведь… Никогда прежде я не видел Миалинту такой раздраженной. – Главное – искупить вину, – продолжила она тихим чеканным голосом. – Спасти брата. Или узнать его участь. Если он мертв – почтить память. Может, после этого я, как фаит, освобожусь. Может, тогда ко мне вернется воля. Сейчас я хочу одного – сама определять свою жизнь. И не чувствовать, как постепенно вырождаюсь во что-то… непонятное. Не хочу быть порождением лигура. Понимаешь? – Понимаю. – Я сказала все это, чтоб ты больше не задавал вопросов. Твое любопытство удовлетворено? – Да. Я понимал, что сейчас лучше молчать. Не было смысла что-то объяснять Миалинте и уж тем более в чем-то ее убеждать. Вернувшись, Эрза присоединилась к отряду. Феонил же теперь скакал назад по дороге, к Нордису. Убедившись, что гирвиндионец не заметил ничего подозрительного, Феонил должен был нагнать нас и вновь уйти с Эрзой в верстовую разведку. Тенуин по-прежнему ехал далеко впереди, чем вызывал недовольство Эрзы. Она просила Миалинту отговорить следопыта от вольных прогулок, но, конечно, результата это не дало. Никто из нас, даже если б захотел, не смог бы запретить Тенуину ходить в личный дозор. Эрза успела переговорить со всеми в отряде. Со мной она задержалась чуть дольше. Удивительно, но в простой цаниобе, надетой поверх кожаной рубахи и легкого нагрудника, она выглядела ничуть не хуже, чем в ночной саффе или тканом костюме с короткими рукавами, а баерки с утолщенной подошвой на ней смотрелись так же хорошо, как домашние диалинки. Сейчас ее красота казалась обыденной, утратила мягкую несуразность, но по-прежнему притягивала взгляд – хотелось понять, что именно в ней изменилось. В конце концов я решил, что упругая посадка в седле и доспехи скрыли худобу тела и невысокий рост. Теперь Эрза смотрелась сложенной на удивление гармонично. Под защитной сеткой угадывались две толстые косы, обрамлявшие шею и опускавшиеся на грудь. Никаких украшений. Даже короткий клинок на поясе – не выездной. Боевой. Простая рукоятка обмотана полосами черной кожи. Стертые упор и оголовье. Черные ножны без символов или бахромы. Сдвоенный седельный колчан с разноперыми стрелами: серые – легкие, тонкие, с иглообразным зазубренным лезвием и светло-синие – тяжелые, с дробящимся трехгранным наконечником. Сам лук спрятан в чехол, закрепленный под задней лукой. Во всем образе Эрзы крылось что-то звериное, напружиненное. – Ты всегда так внимательно осматриваешь людей? – с улыбкой спросила она. – Только красивых, – честно признал я. В разговоре с Эрзой честность казалась естественной. – Или опасных. – И к какому типу ты относишь меня? – К обоим. – Ты умеешь льстить, хангол. Должно быть, это помогает в пути. – Льстить легко, если говоришь правду. – А ты всегда говоришь правду? – Я не лгу. Это другое. Всегда говорит правду только дурак. Или безумец. – Мне это нравится. – Эрза кивнула. – Это я могу понять. – И я не всегда был вольным путешественником. – Кем же ты был раньше? – Пахарем. Ухаживал за отцовскими полями. – Ну вот. А говорил, не лжешь. – Что плохого в пашне? – Ничего. Любой труд достоин уважениям. Но воин не должен стричь овец. А вольный путешественник не должен жать пшеницу. Каждому свое. – Будем считать, что поэтому я здесь и оказался. – Будем считать? То есть это удобная ложь? – Это не вся правда. – Понимаю. И какова же вся правда? – Этого никто не знает. А я здесь, чтобы написать путеводник. В наших краях о Западном Вальноре знают не так много. – Будем считать, что я тебе поверила. – Эрза кивнула. Весь разговор ее губы не покидала тонкая, едва различимая улыбка. – И да. Хангол. Не говори «Западный Вальнор». Говори «Земли Эрхегорда». Оставь ученость для книжек. И не пугай людей. – А если скажу «Зиалантир»? – Тогда она решит, что ты большой умник! – прогремел сзади охотник. Понукая лошадь, он быстро нагонял нас. Теор теперь ехал в одиночестве и молча выслушивал бормотание Густа. Охотник, кажется, не на шутку того раззадорил. – Не маринуй мозги нашему мальчику! – Громбакх вклинился между моим минутаном и конем Эрзы. – Он нам нужен с глазами. – С глазами? – Чем глубже его голова под твоей юбкой, тем меньше он видит. А это плохо. – Гром… – Я хлопнул ладонью по крупу его лошади. Та взбрыкнула, но охотник вовремя натянул поводья. – Если уж так зудит, – осклабился Громбакх, – смотри шире. Не один хангол тут весь из себя пыж и может щелкать языком. – То есть ты хочешь, чтобы я мариновала мозги тебе? – Эрза говорила спокойно, с неизменным оттенком смеха. – Было бы там что мариновать, – пробурчал я. – Ну, оно понятно. – Охотник не успокаивался. – Муж бродит где-то на выселках, а жить-то хочется. – Гром! – Теперь я, склонившись, ткнул его в бок. Охотник только отмахнулся от меня. – А ты и вправду весельчак, – усмехнулась Эрза. – И судя по шрамам, никогда не сдерживаешь язык. – Никогда, – кивнул охотник. – Если что, обращайся. Вернулся Феонил. Эрза ушла с ним в верстовую разведку. – Что на тебя нашло? – спросил я охотника, когда мы остались вдвоем. – Она мне не нравится. – Гром ответил серьезно, без тени улыбки. – Почему? – У меня на таких селезенка заточена, сразу ноет и скулит. Сейчас вся из себя гарцует, волосами трясет, раз уж больше потрясти нечем. А когда надо, тиснет тебе под ребро свой клинок. И даже не попрощается. – Знаю. – Чего ты там знаешь… – опять отмахнулся Громбакх. Посмотрел назад. Оживился: – Кажется, наш хмыреныш заскучал. Нужно пощекотать ему бороденку. – Дернув поводья, развернул лошадь. Заторопился к наэтке. Теор и Густ теперь, в самом деле, ехали молча. Последние причитания наемника стихли. Охотник быстро исправил это недоразумение. |