Онлайн книга «Эрхегорд. 2. Старая дорога»
|
– Ты знаешь, к чему это приведет. – Знаю. – Лицо Харкона было спрятано под кожаным шлемом с кольчужной бармицей. – Если ты посмеешь… – Посмею. – На твой дом падет красный камень. – Синк’Альнийский совет меня не пугает. Камень падет на пустую землю. – Пустую землю… Отец не ждал такого ответа. Это означало, что вознаграждение, обещанное Харконам, в самом деле оправдывало возможные лишения. Они даже согласились покинуть нашу долину. – Что же вам пообещал торговец? Всех его товаров было бы недостаточно для такой сделки. Гарн-Ат’дур… – Гарн-Ат’дур больше не глава дома Харконов. – Вот как… Ну что ж, приветствую тебя, Грет-Индит. Но теперь ни одна Луна не осветит твои камни. – Мой дом не принадлежит вашим Лунам. Я оставил тропы Вайшия. А ты скоро отправишься в его Сады со всеми, кто тебе дорог. Дружинники обнажили битоги. Все понимали, что этой ночью наша земля вкусит кровь. Молькрины прилетели не впустую. Я завороженно следил за происходившим во дворе. Услышав последние слова Грет-Индита, кинулся к деревянной панели с клинковым оружием, но остановился – меня за руку перехватила бабушка, о присутствии которой я в предчувствии беды совсем позабыл. – Неан, – с недовольством, но мягко сказал я, пытаясь высвободить руку. – Ты знаешь, я должен. – Ты должен выслушать. – Не сейчас. – Слушай! – Бабушка крепко держала меня, вцепившись прямо в браслет. – Так должно было случиться, но мы не знали когда. Никто не знал. – О чем ты? – Твой путь лежит в Западный Вальнор… – Что? О чем ты? – …в Земли Эрхегорда. В Зиалантир. Что бы ни случилось дальше, только там ты сможешь… Со двора донеслись крики. Не обращая внимания на бабушкины слова, я рванул руку. Бабушка, охнув, потянулась в мою сторону и упала. Я от обиды стиснул зубы. Дернулся помочь ей, но взглянул в окно и замер. Отец и его дружинники лежали пронзенные стрелами. К тем, кто вышел из дома любоваться необычным нашествием болотных молькрин, неслись всадники Харконов. Взмахи ножей, удары совень и чеканов. Прерванные крики и густые брызги крови. Попытки укрыться за дверью. Надрывный лай собак в псарне. Арбалетные выстрелы. Моя мать, онемев, стояла на веранде. На окраинах Кар’ун-Айя вспыхнули дома. Теперь крики доносились от соседских полей. Всюду гомон. Звон металла. Ржание лошадей. Мать приподняла руку, словно укрываясь от жаркого пламени. Грет-Индит обрушил на нее всю тяжесть меча, нарочно обрубив лишь выставленную кисть. Кровь при фиолетовом свете молькрин казалась черной. Кисть легко, почти беззвучно упала на деревянный настил. А мама так и не опустила руку. Вся залитая кровью, она смотрела на убитого мужа – не успевшего ни защитить свою семью, ни договорить последних слов и ради неизвестного ей семейного предания отдавшего всех родных на поругание наемникам белого флага. Даже сейчас, три года спустя, я с дрожью вспоминал смерть родителей. Пальцы невольно искали рукоять меча, будто можно было тут же, не сходя с места, расквитаться со всеми повинными в той бойне. Тогда, в ночь погрома, я сделал свой выбор. Как и просила бабушка, добрался до Западного Вальнора. Спустился с гор в Предместье лесного Целиндела и знал, что на этом не остановлюсь. Пройду выбранной тропой до конца. Устав от подобных мыслей, я наконец отошел от изгороди и быстро зашагал назад, в таверну. С тех пор как мы выехали из Багульдина, я уже второй раз вспоминал последнюю ночь в Кар’ун-Айе. Стоило расслабиться, как мысли сами влекли к ней, будто искали в тех мгновениях нечто важное, но мною отчего-то упущенное. В таверне было по-прежнему душно и шумно. – Почти не пил, а с баками уже обнимался? – Громбакх приветствовал меня из-за стола. Я не ответил. – Хозяйка! – Охотник остановил проходившую поблизости служанку. Посмотрев на ее обильное, свободно державшееся под тонкой дхантой [4] тело, изобразил почтение и с улыбкой заказал новый кувшин хмеля. Служанка, кивнув, заторопилась к главному столу. Собственно, это был даже не стол, а ветвь эйнского дерева, проходившая насквозь через весь зал – из одной стены в другую. Тянулась она ровно, почти без наклона, и при строительстве «Хмельнеса» это учли: ее верх стесали, превратив в столешницу, а по бокам закрепили высокие, в два аршина, лавки. Сама ветвь оставалась живой и даже порывалась с исподней стороны разойтись зелеными ростками. Посетителям нравилось, что служанки, поднимаясь по деревянным сходням, должны были удерживать равновесие, затем тянуться с подносами в разные стороны, попутно наваливаясь на людей, позволяя себя шутливо обнять и даже ущипнуть. Их приход всякий раз вызывал оживление, и заказывать за главным столом старались как можно чаще, пусть по небольшой крынке ягодной настойки. Ни высота, ни своеобразие эйнской ветви нас не привлекли, так что мы выбрали небольшой стол в углу. Прислонившись к стене, с глубоко надвинутым капюшоном сидел молчаливый Тенуин. Рядом с ним на табурете покачивался Теор. Он казался взволнованным, то и дело поглядывал в окно, встречал взглядом каждого нового посетителя, но собственное беспокойство объяснять не хотел, более того – настойчиво его отрицал. Охотник уже управился с бараньим боком и теперь, вливая в себя остатки хмеля, рассматривал карту, которую я днем купил в одной из лавок Предместья. – Итак, нам сюда. – Я ткнул пальцем в кружочек, подписанный «Авендиллом». – Торжество логики, – хохотнул Громбакх. – Читать ты умеешь. Полезный навык для того, кто пишет путеводник. Я проигнорировал слова охотника: – Самый короткий путь из Целиндела в Авендилл – по Старой дороге. По Пчелиному тракту. – Ну да, – кивнул охотник. Тенуин и Теор молчали. Глаз следопыта не было видно в тени капюшона. Он вполне мог бы сейчас спать, но я привык к его затаенности и знал, что в таком положении он все хорошо видит и слышит. – А мы поедем по Кумаранскому тракту, – продолжал я. – Да, – все так же беспечно кивнул охотник. – При том, что этот путь едва ли не в два раза длиннее. – Да. – И… – Что? – Не хочешь объяснить? – Короткий путь не всегда самый быстрый, – неожиданно проговорил следопыт. |