Онлайн книга «Солнце внутри»
Не скажу, что все было безоблачно. Все-таки характер свой переделать сложно, и это требует времени. Иногда я боялся, что Зое надоест терпеть мои заскоки и она уйдет. Но она почему-то никогда не обижалась долго и прощала все, словно это было само собой разумеющимся. Это будет звучать банально, но я был счастлив. В тот год, проведенный с Зоей, я был цел, и я был счастлив. Разумеется, я боялся потерять это счастье, как любой человек, узнавший, что такое любовь. Иногда я просыпался ночью, лежал с открытыми, мечущимися глазами и представлял себе, что с ней может что-то случиться. И тем не менее я был совершенно не готов к удару, когда он действительно произошел. В тот солнечный зимний день мы встретились в кафе, в котором никогда раньше не были. Я, помню, даже слегка удивился такому ее выбору, но, как Зоя потом объяснила, она не хотела навсегда испортить атмосферу наших любимых мест тяжкими воспоминаниями. Когда я зашел, Зоя уже сидела за одним из столиков у окна и круглыми невидящими глазами смотрела в чашку чая, которую обхватила обеими руками. Она была бледная, но в принципе она была бледна всегда, и теперь, вероятно, уже мое воображение дорисовывало драматические нюансы. Я невольно улыбнулся, так, как улыбался каждый раз, когда видел ее впервые даже после незначительной разлуки. Расстегивая пальто, я направился к ней сквозь пряный кофейный воздух. На столиках из белого дерева стояли букеты голубых и васильковых гортензий, которые всегда напоминали мне Амстердам, так что восхищение перемешивалось с колким стыдом. Но Зоя на их фоне смотрелась прекрасно, и я замер на секунду, чтобы полюбоваться, перед тем как наклониться и поцеловать ее. – И о чем это ты так увлеченно думаешь? – спросил я, садясь напротив. Взгляд ее меня напугал. Она смотрела на меня с какой-то отчаянной радостью. – Зоя, что-то случилось? – напрягся я. – Нет-нет, ничего страшного, – заверила она меня слишком быстро. – Ты не хочешь заказать чай? На улице так холодно… – Зоя… – Ничего страшного, правда! Посмотри, – схватила она меню, – вот этот заказала я, пахнет очень хорошо. Есть еще… – Зоя, – забрал я у нее меню и положил перед собой. – Скажи, пожалуйста, что случилось. Я же вижу, что… – Ну, говорю же, ничего такого особенного, – вздохнула она и обвила себя тонкими руками. – Что-то с мамой? – Нет. – В театре? – Д-да, – ответила она с минимальной задержкой. – Прошу тебя, закажи сначала чай. Или кофе, или что ты там хочешь. Мне уже перехотелось пить, но я заказал первый попавшийся сорт у проходящего мимо официанта, просто чтобы она успокоилась. Я отложил меню и посмотрел на Зою. Глаза ее бегали по проезжавшим за окном машинам, а пальцы перебирали складки голубого свитера. Я волновался все больше. – Зоя, – предпринял я следующую попытку, поняв, что мыслями она улетела куда-то далеко и сама просто так не заговорит. – Что? – очнулась она. – Ой, да… Послушай, расскажи сначала, как твой день прошел, а? – Ты издеваешься? – рассердился я. – Нет, – резко качнула она головой. – Просто мне надо собраться с мыслями. Я протянул руку через стол и взял ее холодную кисть. – Ты просто начни, а мы уже вместе разберемся. Как тебе такой вариант? На глазах Зои выступили слезы, и она опустила голову. – Милая, ну что случилось? – сжал я ее пальцы. – Тебя уволили? Ее макушка мотнулась туда-сюда. – Что-то с детским спектаклем? Раздался всхлип. – С детьми? На мою руку упало две горячие слезы. Вдруг мне пришла, как мне показалось, спасительная идея: – Ты переживаешь, что у тебя нет своих детей? Плечи Зои задрожали. – Да? Дети? Боже мой, ну зачем так убиваться из-за этого? – как-то даже обрадовался я. – Ты злишься на меня? Что я долго тяну с… Блин, прости, я просто особо не задумывался пока. Мне так хорошо с тобой, что я еще не думал обо… всем этом. По моей руке скатывались уже целые ручейки. – Зоя, родная моя, я понимаю, что ты, наверное, думаешь, что тебе уже не так-то мало лет и что… Ну… Ну, хочешь, мы прям совсем скоро займемся этим вопросом? Я же тоже… Внезапно она вскинула распухшее, красное лицо и выдернула у меня руку. – У меня не может быть детей, – прошептала она с надрывом. – Никогда. Не может, Адам. Я отпрянул несколько ошарашенно. – Ты была у врача, что ли? – спросил я, отмечая, что особой паники и эта перспектива во мне не вызывала. – Да, – сглотнула она и отодвинула от себя чашку. – И тебе сказали, что у тебя… Бесплодие, или как там это называется? – Я снова потянулся к ее рукам, но она крепко скрестила их на груди. – Но это же можно как-то решить, – пытался я найти зацепки для того, чтобы утешить ее. – Я, конечно, понимаю, что для женщины это… Тут она твердо посмотрела мне в глаза и произнесла абсолютно ровно: – У меня рак. Я застыл с приоткрытым ртом. Слова ударились об меня и отскочили обратно, словно резиновые. – Что? – не понял я. – У меня рак, – повторила она слегка дрогнувшими губами. – Как?.. Какой?.. Где? – начал я заикаться. Слова прыгали мне на язык и выскакивали, не согласовываясь с мозгом, в котором в одно мгновение образовалось сразу несколько черных дыр. Зоя закрыла рот ладонью и выглянула в окно. – Что ты такое говоришь? – рассердился я вдруг отчаянно. – Это шутка такая дурацкая? – Какая шутка, Адам? – проговорила она, не поворачиваясь. – Я выгляжу так, будто шучу? Передо мной на стол опустили дымящуюся чашку, но я не нашел в себе сил, чтобы поблагодарить официанта. Пар поднимался вверх и окутывал мое лицо влажным покровом. Во мне всколыхнулось навязчивое желание макнуть палец в кипяток, однако в ту же секунду я понял, что даже самая изощренная физическая пытка сейчас не сможет перебить душевную боль, которая разгоралась молниеносно, как летний лесной пожар. – Зоя… – выдавил я из себя еле-еле. – Что?.. – Прости, – отозвалась она. – Мне надо было раньше сказать тебе. Я откашлялся, чтобы хоть немного вернуть севший голос. – Раньше? Что значит раньше? Я казался себе актером, которого вытолкнули на сцену не в той постановке и который теперь стоял в свете прожекторов перед полным залом и не знал слов. Инстинкт требовал бежать, а разум пытался импровизировать. Зоя ответила не сразу. Добрую минуту она продолжала смотреть на проезжающие машины и, видимо, набиралась храбрости. |