Онлайн книга «Афган. Разведка ВДВ в действии. Мы были первыми»
|
— Прицел, Гена. Местность в тылу не вызывала подозрений. «Духов» не было видно. Хватит лежать — вперед. — Ивонин, выводишь группу к виноградникам, поворачиваешь влево на запад и чешешь вдоль плантаций. Огибаем долину с северо-запада и выходим к нашему хребту с обратного ската Ходжабугра — там и перемахнем гряду. — Это километров пятнадцать, товарищ лейтенант. — Выхода нет, Андрей, «духи» отходы перекрыли классическим способом — везде засады. Ты понял, что нас ожидали у кишлачка? — Я хотел об этом доложить. — Вот и доложил. Бери прицел у Баравкова и вперед. — Есть. Три-четыре минуты отдыха восстановили дыхание, придали сил работать на выживание группы. Мы еще поборемся, бородатые! — Радиостанцию не разбил, Есаулков? — Никак нет, товарищ лейтенант. Парень, выдерживая неимоверную нагрузку с радиостанцией, словно привязанный, следовал в задаче. Молодец, вписался в группу должным образом, понял свою роль в общем замысле действий. — Гарнитуру! Вошел на связь с Тютвиным: — «База», я «03», прием. Через шипение в эфире пробился голос Николая: — «03», я «База». Приём. — Прими: восточнее «550» 250… Из продиктованных в эфир зашифрованных фраз корреспондент получит информацию о том, что группа попала в засаду, потерь не имеет, пробивается к базе. Открылось второе или третье дыхание — не знаю, но оставшийся позади кишлак уже менее беспокоил меня, потому что перед нами открылась виноградная плантация, вызвавшая неприятные ассоциации, и надо было собраться на решение новых возможных проблем. Борозды с жестковатой лозой, появившиеся под ногами, расценились мной ориентиром, выводившим нас к северной оконечности зоны ответственности соединения, которую нам предстояло исследовать. Ивонин с Сокуровым сориентировались верно: попади мы в засаду снова — есть куда сунуть голову от первых пуль. А там разберемся. Группу я повернул на Пагман, снежные шапки которого можно видеть с любой точки кабульской долины. С точки зрения внезапной встречи с противником мы были уязвимы со всех направлений и в первую очередь — от кишлака Данишманд, утопавшего в виноградной лозе и открытой горным ветрам, рождавшим «афганец», степи Колай-Ходжи. Выйти к ней мы должны были по плану задания, изменившегося внезапной засадой, устроенной противником при входе в задачу. Попав в засаду, мы вынуждены были уйти с маршрута, чтобы, оторвавшись от погони, запутать душманов в их же безобразном логове. Таким образом, мы оказались километрах в трех севернее планируемого заданием маршрута и теперь, огибая огромную долину по кругу, выходим на линию Ходжабугра с отметкой вершины 2087 метров над уровнем моря. Противник в суматохе потерял нас из поля зрения и теперь искал группу на всех с его точки зрения возможных маршрутах — жаждал мщения. Я не сомневался, что «духи» рыскали вдоль хребта Ходжа-Раваш, полагая, что мы выйдем к лагерю коротким путем через перевал — так подсказывал действовать инстинкт самосохранения. Мы же ушли от них через кишлак, и я повел группу в обратном направлении от базы, тем самым, введя противника в заблуждение — ненадолго, конечно, но эти минуты сохранили нам жизнь. Засадой на группу «духи» почти достигли внезапности, но — только почти. Против «духов» сыграли несколько очень важных моментов: Баравков, увидев засаду, первым открыл огонь на поражение, иначе бы нам конец — основная группа, спустившись в ложбину, противника не видела из-за ограниченного пространства. «Духи» отчасти поторопились — пропусти они нас метров тридцать вперед, внезапным огнем справа скосили бы группу в течение нескольких секунд. Мы бы уже не оправились от понесенных потерь и при любом развитии событий не смогли бы сохранить живучесть группы. Есть еще момент, сыгравший в нашу пользу — удачно выбранное расстояние до дувалов, то есть места засады. Именно оно позволило нам принять круговую оборону и в целом достойно принять неожиданный бой. Но уйти бы нам все равно не дали, ё-моё. Я в своих головоломках едва не упустил главный момент, который должен сыграть на нашу победу! Черт побери, нервничаю, что ли? — Лех, а Лех? — Ну? — Сколько до дембеля дней? — Ну тебя. — Ладно, не ершись! Что, ты думаешь, я делаю? — Мастурбируешь, что ли? — Нет, Леха! Я это делал вместе с тобой, когда влетели в засаду, а вот сейчас? Сейчас! — Ну? — Что, ну-ну, ё… мать? — Так, что ты делаешь? — Вспоминаю, Леха. — Угу. Нам сейчас пиз…ц будет, а он вспоминает! — Леш, теперь мы выберемся, а вспоминаю я, знаешь, что? — Ну? — Опять «ну»? — Что? — Лё-ё-ё-ш, помнишь у Жванецкого: «…но у нас было…». — …мать… твою… забыл, Валерка!!! — Тише, придурок, давай фляжку. Не потерял? — Нет, со мной. — Смотри, иначе бы отправил за ней в кишлачок! — Ага! — Вот тебе и «ага»! Давай! Хватив пару глотков спирта, я, едва не закатил глаза за уши от испытанного удовольствия. Вернулась способность мыслить с улыбкой. Прислушался к себе: прокатилось. Обалдеть! Точно выберемся! — Давай сам, — протянул я «живительную влагу» Лехе. Глоток, еще глоток, мотнул головой — обжигает зараза. Ну, лады. Пора. — Собираемся, Леша, не отставай, осталось-то всего — замкнуть круг к нашему хребту. Понимаешь? — А нас не ждут? — Ждут, Леша, еще как ждут, но пока упустили. Надо как можно быстрей подтянуться к хребту и перевалить его где-нибудь у Ходжабугра. А сейчас не расслабляться — полный вперед! — Я только штаны подтяну. — Давай, Леша. Смешная фраза из очень известного фильма взбодрила, стало легче дышать — морально, конечно. Самое страшное уже позади, избежать бы случайной встречи с «духами» и выйти к своим. Но дозор просигналил «Стой». Легли, наблюдаем на все триста шестьдесят градусов в округе. Выдвинулся к Ивонину. — Как, Андрей? — Пока чисто. — Справа уже не достанут — мы отошли от хребта, а вот из кишлака еще могут, где-то рыщут там. Значит, так: направление на Ходжабугра — вершину ты видишь. Не торопись, действуй, как всегда: прошел — посмотрел в прицел, рывочек — снова посмотрел. — Понял. — «Зигфрид»? — А, товарищ лейтенант. — Не «А», а «Я». Что с твоими глазами делать? — Даже не знаю. Прищурься, что ли. — Соломой их заткнуть, — тихо хохотнув, подал голос Ивонин. |