Онлайн книга «Наизнанку. Лондон»
|
Попробовали закрыть картинку рукой. Сначала медленно, потом быстро, имитируя моргание. – Не срослось. Ладно, что ещё? – продолжила Соня и сосредоточенно наморщила нос. – Глазом можно смотреть. На что он смотрит? Выяснили, что если встать точно перед глазом, упираешься взглядом аккурат в неработающую лампу. – Это не может быть просто совпадением! Все восемь миллионов ламп в тоннеле горят, а именно эта – нет. – Ты их считала по дороге? – Очень смешно! Ну, серьёзно, что думаешь? – Думаю, что ты права. Тем более я сильно сомневаюсь, что внутри этих светильников обычные лампочки, которые время от времени перегорают. – Вот! Давай, все ассоциации с неработающей лампой. – Темнота… – Отлично! Ещё! – Эм-м, ещё раз темнота? – Так мы далеко не продви… Погоди! Темнота! Хоть глаз… Эта штуковина на двери, ну та, что мы палкой окрестили… Выколоть глаз. И вороны! Выклевать. Это гениально! Но где логика? Оно же должно быть однозначно, а тут … А может, всё-таки… Нет, не работает. – Сонь, чуть помедленней и малость повразумительней. – Извини, я задумалась. Но это не сработает, хотя может… Но как-то странно, – бормотала Соня, снова уходя в себя. – Систер! – Да-да, прости. Короче, идея в следующем. Лампа символизирует темноту. Темнота такая, что глаз выколи. Выколоть глаз можно иглой. – Да ты садистка! – Я образно! Смотри, эта палка, или черточка, или как её лучше назвать, вполне себе сойдет за иглу. И у нас тут куча пернатых. – Два – это очень маленькая кучка. – Мы упражняемся в остроумии или пытаемся дверь открыть? – Соня категорически не была настроена шутить. – Пардон, умолкаю! – Промежуточно, у нас есть куча… двое… воронов и выколотый глаз. Есть такая известная поговорка: «Cornix cornice nunquam confodit oculum». Соня замолчала. – Ты правда думаешь, что я знаю, как это переводится? Объяснять брату, что она не собиралась проверять его гипотетическое знание латинских крылатых выражений, а только старалась справиться с накатывающим приступом кашля, Соня не хотела. Пожалуйста, нет, не сейчас! Отпустило. Тим удачно ничего не заметил. – А разве не знаешь? – за ехидством удобно прятать что угодно. – Зуб даю, что-то про воронов! – Я же уже говорила про погибшего лингвиста? – Да! Дважды. – А между прочим, три – отличное число. Теперь и взгляд Тима не предвещал ничего хорошего. – Молчу-молчу! Это переводится как «Ворон ворону глаз не выклюет». Почти «не выколет». – Притянуто за уши, тебе не кажется? – Не-а. Но есть другая проблема. Понимаешь, с этими мертвыми языками никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Традиционная трактовка довольно негативная. Вроде нашего «рыбак рыбака». Знаешь, там, свой своему поможет, рука руку моет и прочие прелести, не связанные с взаимопомощью, а скорее со ставленничеством, блатом. – Ставленни… чего? А, не объясняй, я понял идею. – Но есть и обратная версия. Такая вся позитивная, о взаимовыручке, поддержке, один за всех, все за одного. Мы вороны, а значит, мы сила. В общем, мне кажется, что версия так себе. Слишком уж двоякая трактовка. Тим задумался. – Наверное, ты права. Ключ должен быть абсолютно однозначным. – А это значит что? А это значит, что мы там же, откуда начали, – нерадостно подытожила Соня. – Никаких упаднических настроений! – Тимоха взял инициативу в свои руки. – Лица. Что нам дают два одинаковых лица? Два брата? Два человека? Человек человеку брат? Человек человеку волк? В нашем случае человек человеку ворон? Соня подхватила идею. – В этом что-то есть. Мне нравится про братьев. Если бы имелись в виду два человека, они бы были разными, а тут, как две капли воды. Точно, братья. И два ворона. Если следовать логике древних латинян… – Это кто такие? – Это те, кто на латыни говорил. – Римляне? – Римляне – это очень по-изначальному. В изнаночном варианте пусть будут «латиняне». – Пусть, я не против, – Тим примирительно согласился. Во избежание. – Если следовать их логике, – продолжила Соня, – то они очень даже могли сказать что-то вроде: «Ворон ворону брат». И, заметь, никакой двойственности. – Никакой, ага. С какого ворона начнём? – Начнём что? – не поняла Соня. – Воздействовать на изображения! – Тимоха умел выбирать слова. – Хороший вопрос. По мне, так они принципиально ничем не отличаются. Мелкий, слова же есть! Мне надо сосредоточиться. Сосредотачивалась Соня, вооружившись карандашом и многострадальной картой. Умудрилась-таки найти на ней три не исписанных сантиметра. – Вот что выходит, – продемонстрировала свой вариант древней мудрости недоученный преподаватель. – «Corvus corvo fratrem est». – Красиво. – А то! – Соня страшно собой гордилась. – Проблема в «est». И corvus, и corvo имеются на двери. За fratrem сойдет один из портретов. Попробуем оба. Но что делать с est – ума не приложу. – Что у нас осталось неиспользованным? Черточка, по твоей версии, игла, глаз, квадраты и этот круг разноцветный на потолке. Брат с сестрой синхронно задрали головы. – На юлу похоже, и на зонтик. – Фантазия Соне отказала. – Что-то там ещё есть… Сейчас. Тим достал телефон, сфотографировал круг, сильно увеличил фото. – Стрелки какие-то. – Ага, как на компасе. Неожиданно Тим оторвался от экрана, вытянулся во весь свой немалый рост и торжественно произнес: – Систер, официально объявляю тебя гением. Наигравшись в официоз, Тимоха продолжал уже спокойнее. – Это компас и есть! В Древнем Китае для обозначения сторон света использовались цвета. Они даже двери домов так расписывали. Черный для севера, красный для юга, белый для запада и зелёный для востока. – Ты это откуда знаешь? – Мы с Михой классе в четвертом проект делали для окружающего мира. Что-то там про стороны света, приборы всякие. Вот и нагуглил. – Ты же не помнишь, что было на прошлой неделе. Как это-то запомнил? – Ну, это же интересно. – Не поспоришь. Хорошо, цвета – стороны света. Как нам сейчас это поможет? |