Онлайн книга «Секрет политшинели»
|
– Как полагаете, сержант, – спросил капитан у Шведова, – удержим оборону? – Продержимся малость. Немцы ночной бой вести не умеют, избегают его… А тут уж им, видно, приспичило… Штурмовать высоты – тоже не великие они мастера. Обычно в обход норовят… Но и мы тоже не в лучшем виде их тут встречаем. Окопчики не отрыты для бойцов. Все на голом месте. Огневых средств мало… – Кто же знал, что так получится! Отдам приказ: «Всем умереть, но с места не сходить!». Капитан уже приподнялся было на локте, чтобы встать, но Андрей тронул его за рукав. – Извините, товарищ командир. Только приказа «всем умереть» давать не надо бы. Тут бы такие слова найти, чтобы не погасли люди, а загорелись. – Не мастер я на слова, сержант. Да и времени нет особенные слова подыскивать. – Времени отмерено мало, – подтвердил Андрей. – Минуты. – Ладно. Скажу по-простому, как сам чувствую. Капитан встал во весь рост и громко, так, чтобы слышали все, сказал: – Сейчас бой будет. Справа и слева от нас обороняются другие подразделения штаба дивизии. Нам надо этот участок удерживать до конца. Фланги наши прикроют. На другую помощь приказано не рассчитывать. Короче – каждому быть за десятерых. А эту землю, – капитан несколько раз указал пальцем в траву, – приказываю эту землю считать Ленинградом. Последние слова подействовали на меня необыкновенно. Я почувствовал, что сам вместе с землей, к которой приник, тоже Ленинград. Крошечная частица его брони и гранита, его огня и стали. Атака началась минометным огнем. Потом полезли солдаты… Автоматы. Каски. Пряжки. Галдеж, заглушенный сплошным треском очередей. Мы открываем огонь. Командиры бьют из пистолетов. Среди них Будяков и задержавший нас лейтенант. Капитан стреляет из своего маузера, насаженного на деревянную кобуру, как на приклад. Немцы то лежат под самой кромкой высоты, то вскакивают и пытаются бежать вперед, на нас. Струи пуль тогда сгущаются. Одни свищут мимо ушей, другие стукаются в деревья, третьи вбиваются в землю. Их тоже слышно. Кажется, и нет нигде живого, непродырявленного пространства. А Шведов кричит пограничникам: «Держись, ребята! Бой пока жидкий! Разведочка!». Я бью хоть и одиночными выстрелами, но не прицельно. Хочется разряжать винтовку все скорее и скорее. Целиться некогда. Понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Но вот ударил пулемет с чердака дома. «Ага! Не понравилось!» – кричу я. Пулеметная очередь, точно щеточкой, смахивает с кромки высоты фашистов. – Ура! – зычным басом закричал младший лейтенант Корнейко. – За Родину! Во главе своих пограничников он ринулся вперед под гору. Вслед за ним поднялись и командиры – Будяков, лейтенант и какие-то трое очкастых. Побежал вперед капитан. Побежал и я, держа наперевес винтовку с примкнутым штыком. Мы все кричим «ура!» надрывно, нестройно, но громко. Гитлеровцы покатились вниз, не приняв бой. – Назад, назад! На исходный рубеж! – скомандовал капитан. Мы вернулись на свои позиции. Наши потери – один убитый и трое раненых. Двое сами направились к дому на перевязку, третьего понесли на плащ-палатке. Среди комсостава потерь не было. Все расположились на прежних местах возле деревьев и пней. Внешне все в нашем саду осталось прежним. Могло показаться, будто ничего и не происходило. Тем не менее произошло многое. Андрей кратко выразил это своим выкриком – «Разведочка!». Немцы провели разведку боем. Противник нащупывал слабое звено в обороне высоты. И он такое звено нащупал. Наша контратака не могла обмануть немцев. Они наверняка разглядели, что здесь обороняется кучка бойцов. – Эй, хлопец! – кричит мне от сарая старшина Доценко. – Дуй сюда! Я бегу к сараю. – Тащи вот оружие. Оказывается, у запасливого старшины есть еще несколько винтовок. Беру все шесть – по три ремня в каждую руку. Раздаю винтовки командирам. – Алло, друг, дай винтовочку по знакомству. Кто это зовет меня? В темноте не сразу различишь. Зарево хорошо освещает небо, но слабо – землю. Ага, это лейтенант с косыми баками. Он дружелюбно улыбается. Его круглое лицо вместе с диском фуражки напоминает блин на сковороде. – Держите, – говорю я. – Стрелять умеете? – А как же! – Тогда зачем рамку прицельную подняли! Расстояние будет всего тридцать метров. Прихлопываю рамку к стволу. – Патронов нет. – Принесу. Ползу к очкастым. – Стрелять умеете? – Теоретически. – Мы – трибунал… Показываю им, как целиться, как перезаряжать винтовку. Инструктирую я куда лучше, чем действую сам. Ползу к Будякову. Он лежит возле пенька в середине сада. Глядит на меня насупившись. Даже в темноте видно. Молчит. Не могу удержаться и говорю: – Не туда смотрите, Будяков. Враг вон там. Не прозевайте. Он огрызнулся: – Везде враг. И там, и тут. «Каков фрукт!» – думал я, оставив ему винтовку и отползая. Я занял свою прежнюю позицию возле пня. Минометный обстрел усилился. Мина упала невдалеке от меня. Осколки прошли надо мной веером. Тяжелые комья земли стукнули по спине и по затылку. Потемнело в глазах, ослабли руки. Потом отошло. Я услышал стон и увидел безжизненно сникшего капитана. Пока я к нему полз, он зашевелился, перекатился на спину, но в то же мгновение попытался выгнуться, приподняться от земли. Я повернул его обратно на живот. Весь правый бок и спина его кожаного реглана были мокрой рваной тряпкой, облепленной хвоинками и песком. – Помогите! – крикнул я. – Капитан ранен! К нам подбежала секретарша с санитарной сумкой. Но помочь капитану уже было нельзя. Бойцы отнесли его тело к дому. Совсем мало я знал этого человека. Но он успел внушить мне самое искреннее уважение. «Эх, почему я не заслонил его?! – подумалось мне. – Ну, ранило бы меня… Он меня спас от беды, а я его спасти не сумел… А меня ведь все равно ранит… Или даже убьет. И, может быть, совершенно зря». Я решил держаться поближе к Андрею. Его-то уж я в случае чего должен прикрыть собою обязательно! Перед тем как отползти поближе к Шведову, я пошарил по траве. Хотел найти маузер капитана, но не нашел. Новый минометный налет. И снова потери. Погиб один из трибунальцев. Место убитого заняла машинистка. Ранен в ногу, но остался лежать в строю лейтенант с бакенбардами. Теперь командует Корнейко. Он увлекает нас в новую контратаку. Но не успеваем мы немного спуститься со склона, как слышен голос Шведова: – Назад! Пулемет! Пулемет! |